Сердце феникса

– Похоже, ему помогают одни из сильнейших эльфийских магов. Мои разведчики следят за ними, но ты сама понимаешь: мы можем только наблюдать сверху, да и то ночью или в пасмурную погоду. Наши маги создали амулеты-щиты, закрывающие от солнечного света, но их резерв не бесконечен, хватает на пару часов – не больше. К тому же герцог понял, что за ним следят, и стал осторожнее. Мы на несколько дней потеряли его из виду, а потом вдруг этот резкий всплеск. Он был настолько силен, что повредил следящие амулеты. Но это не все.

Король делает красноречивую паузу, чтобы добавить:

– Переизбыток магии пробудил всякую нечисть, причем ее стало гораздо больше, чем раньше. Как думаешь, с чем это связано?

Тру виски:

– Дайте сообразить…

Первородный лес испокон веков принадлежал сидам. Он был их домом. Но что случается с домом, у которого нет хозяев? Он зарастает бурьяном и пылью, начинает ветшать и в конце концов разрушается.

Первородный лес зарос бурьяном. Я сама видела то, во что превратились деревья: они стали вместилищем зла, у которого нет названия. Когда мы с Савьеном и Арлет попали туда, мне казалось, что ветви – это корявые руки чудовищ, узловатые корни – их ноги. И что из каждой кроны за нами наблюдают маленькие злобные глазки.

Сиды ушли, забрав с собой свет, и лес заполнила тьма. Теперь в этой тьме обитают биншит, завораживающие путников смертельными песнями, и оборотни. Не веры, именно оборотни – злобные, кровожадные и безмозглые существа. С ними мне тоже пришлось столкнуться, и память об этом еще свежа.

– Вы знаете, что за маги ему помогают?

Даггерт усмехается:

– Подозреваю, это дети одного из высших эльфийских домов, только им под силу такое. Но никаких доказательств у меня нет.

– Но мы можем сделать хоть что-то? Сообщить Тиадару, к примеру.

– Этому сопляку? Боюсь, он ничем не сможет помочь.

– Эрионар ему доверяет, – качаю головой. – К тому же вы говорили, что с эльфами сбежали и несколько оркских шаманов. Может, пробуждение нечисти это их рук дело?

– Сомневаюсь, что у них хватило бы сил, – ворчит король.

– Вы сомневались и в том, что эльфы с орками смогут объединиться против дроу.

– Спасибо, что напомнила, – бросает он недовольно. – Эльфы всегда хотели получить власть над миром, их до сих пор гнетет, что они вынуждены подчиняться асурам, а нынешний король слишком молод, чтобы держать в узде распоясавшихся аристократов. И вот еще что…

Он наклоняется к зеркалу и, глядя мне в глаза, цедит сквозь зубы:

– Есть кое-что, что меня беспокоит больше всего остального.

Я напряженно смотрю на него:

– И что же?

– Герцог не просто так сбежал именно в Лес, и не просто так скрывался там целый год, а теперь вдруг возник рядом с Королевскими холмами и пытается проникнуть внутрь. У него наверняка есть карта!

– Карта? – замираю с открытым ртом. И тут же хватаюсь за голову: – Карта! Я сегодня уже штук пять нашла. Правда, они написаны рунами сидов, но что если вы правы, и герцог сумел достать карту Первородного леса на эльфийском или еще каком-то известном языке?

Даггерт удовлетворенно хмыкает:

– Такие карты есть, точнее, были, но их все изъяли и уничтожили, когда после ухода сидов в Лесу начали целыми обозами погибать путники. Прямой тракт через Лес всегда был самой короткой дорогой между Лирровельенором и Драконьими горами, я сам пользовался им не раз. Но после гибели сидов этот путь стал смертельно опасным.

Пытаюсь осознать его слова. Если он прав, то тогда понятно, почему герцогу Кариону удавалось скрываться в Лесу целый год.

– А у кого были карты?

– У всех. У эльфов, веров, урнвагов. У нас тоже были.

– Вы уверены, что все уничтожены?

– Если бы был уверен, то не выдвинул бы эту теорию. Карты делались именные и магически привязывались к владельцу, а впоследствии должны были перейти по наследству первому в роду. Когда объявили приказ Владыки Леоверена, все владельцы карт собрались в Зале Суда и прилюдно уничтожили свои артефакты. Того, кто не сделал бы этого, ждало наказание.

– Значит, это Леоверен приказал уничтожить карты…

– Да, слишком многие хотели поживиться сокровищами покинутых Королевских Холмов, но никто из этих любителей острых ощущений не вернулся оттуда.

Вздрагиваю, припомнив свои приключения в Первородном лесу. Если бы не Айренир и Вейрах…

Вейрах!

Меня накрывает внезапное понимание.

– Ваше Величество! – подаюсь к королю. – А у веров ведь тоже были карты? Как их раздавали?

– Каждому альфе в руки. Но могу поклясться, что предшественник твоего дружка Брейна сжег свой экземпляр. Потому что видел это собственными глазами.

– А если альфа погиб, не оставив наследника?

– Тогда карта перешла бы тому, кто занял его место.

– А если некому занимать? Если официально весь клан погиб, а его название стерто из книги кланов без возможности восстановления?

Даггерт хмурится, обдумывая мои слова.

– Тогда… – произносит медленно, – тогда карту признали бы утерянной. Но от такой карты и пользы нет, если только последний владелец не отдал ее добровольно кому-то еще…