Сердце Мира

— Это называется секта, Рыжий, — сказал Локки. — В Адасадоре лет пять назад была одна неприятная история. Каста Единорога заарканила когда-то давно одного из дьяволов и посадила в темницу. Вокруг него долго все ходили, но так и не решили, что с ним делать. Тварь это могущественная и злокозненная. Никакой пользы от него нет, а выпустить жалко. Потом плюнули на него и забыли. А он возьми и научись проникать прямо из темницы в сны. И давай внушать нестойким умам про благодать и новый миропорядок. Ритуал придумал еще, гад такой… В общем, хорошо, что вовремя спохватились тогда, а то бы он такой благодати бы всем навалял, что в ста мешках бы не унесли.

— А разве дьяволы бывают? — я даже жевать перестал. — Это же сказки сплошные все! Ими детей пугают только.

— Какие уж там сказки! — Локки взмахнул куриной костью. — Они реальнее нас с тобой. Они у вас не появляются, потому что колдунов тут нет почти. А им магия нужна. Колдуны их всего семь штук насчитали. Да ты подожди, до тебя они тоже доберутся. Пообщаешься, тогда скажешь, сказочные они или нет.

Меня передернуло.

— Нет, это все тоже ерунда какая-то, — сказала Дита, вытаскивая из бутылки пробку. — Хотя я так вообще про ваших дьяволов первый раз слышу. Мне про них сказки не рассказывали в детстве. Слушай, Локки, а сам-то ты что думаешь? Ты единственный из нас с ними общался, мы-то только по твоим словам можем судить.

— Наверное потому и не думаю, что общался, — Локки потянулся за бутылкой. — Они тут что-то изобретают, мне кажется. Только не как придурки-алхимики, которые пытаются из мусора золото сделать, а по-настоящему. И это что-то опасное и неприятное. Хотя… Не знаю я. Странная компания очень.

— Ладно, мы можем так голову до утра ломать, — сказала Дита, заворачивая остатки еды обратно в пакет. — Давайте спать, пусть нам истина во сне привидится. Кто там, дьяволы, говоришь, по снам нашим могут шастать? Вот пусть и нашепчут на ухо, сделают доброе дело.

Глава четырнадцатая, в которой троица под видом обычных мирных селян прибывает в столицу, которая как раз празднует, и празднование это в самом разгаре. Народ пьян и весел. Стража довольна жизнью и счастлива, приезжих море, короче — всем хорошо

Костерок прогорел и светился во мраке угольками, над которыми подрумянивалась безымянная птичка, сбитая Дитой по дороге. Сегодня я понял, что горы — совершенно не моя стихия. Даже джунгли с их пестрым однообразием не так меня выматывали. А тут… Какое-то одно восхождение, невысокий перевал… А теперь мне стыдно смотреть в глаза Дите и Локки. Вообще-то сначала у нас была мысль пойти по тракту. А что? Документы у нас есть, одеты мы… так себе, конечно, но по эту сторону гор не осталось ни единого профессионального портного. Только было с трактом одно «но» — военный лагерь «Башмак». Там могли запомнить меня и некоторые знали в лицо Диту. А их никакими документами, даже самыми лучшими и идеальными, не обманешь. Так что решили идти напрямик. Эх, как же стыдно, право… Надо же мне было так нелепо расклеиться тогда…

— Райл, — вырвал меня из печальных размышлений Локки. — Мне всегда было интересно… А что ты чувствуешь… ну… когда это…

Он пошевелил пальцами над огнем, как это делал я, разжигая костер. Сегодня, кстати, получилось легко и с первого раза.

— Странно, что ты не знаешь, — я нервно рассмеялся. — У тебя вокруг вроде колдунов было много. Да и образование у них было, не то, что у меня.

— Со мной никто не откровенничал как-то, — Локки уставился на тлеющие угли. Я задумался. А на что же это, действительно, похоже?

— Это как будто пытаешься покормить недоверчивую собаку, — сказал я. — Ты садишься на корточки, всем своим видом излучаешь дружелюбие, подзываешь. Потом она подходит, и ты протягиваешь ей лакомство. Если ты все сделал правильно, то собака возьмет еду и поблагодарит тебя вилянием хвоста. Так и тут… Огонь всегда рядом, его можно подозвать и покормить. А он может принять твое подношение, а может и нет…

— Как странно, — подала голос Дита. — Я всегда считала, что магия — это непременно зло. Что колдуну будто кто-то нашептывает, что делать, а чего нет. И делать он должен исключительно плохие вещи.

— В некотором смысле, так и есть, — вздохнул Локки. — Самые могучие колдуны — это кхадо. А они рабы от рождения, и учат их исключительно воевать при помощи магии. Самое мирное, что может кхадо, это замаскироваться…

— Тссс! — Дита приложила палец к губам, мы настороженно замолчали, вслушиваясь во мрак.

— Мы не одни… — прошептала Дита. — Вниз по ручью стоят еще какие-то люди.

— Думаешь за нами? — шепотом же спросил я.

— Вряд ли… — Дита осторожно встала. — Охотники или контрабандисты. Надо посмотреть.