Сердце предательства

Но не боги избрали эту деву, ее попросту украли и продали стервятнику. Харик не приходился ей отцом, как утверждало Священное писание. Он был похитителем и тем, кто продал ее. А Алдрид, муж достойный в глазах богов, почитаемый основатель королевства, оказался стервятником, чуть ли не мусорщиком, который купил себе невесту.

По крайней мере, если верить этой версии. Я больше не знала, чему верить.

Только в одном я была уверена, одно знала наверняка. Трех женщин разлучили. Эти три женщины некогда были одной семьей.

Глава тридцать пятая

Рейф

Каланта с Ульриксом отвели меня в конюшни. Мне предстояло еще раз проехаться по их жалкому городу, и радовал в этом только дополнительный шанс поискать возможность для побега – хотя я был почти убежден, что таковых нет.

Венданские конники быстры, и мысль о днях, которые я теряю, жгла, как огонь. Я перебирал в уме планы всех военных операций, которые вбивал мне в голову Свен, но ни в одном из этих планов не было Лии и риска для ее жизни.

Эти мысли поглощали меня настолько, что поначалу я и не узнал его. Во дворе конюшни метельщик собирал и сваливал в большую бочку конский навоз. На нем были какие-то грязные и обтрепанные лохмотья. Входя в конюшню следом за Калантой и Ульриксом, я скользнул по нему глазами и тут же перевел взгляд на своего коня в первом деннике. Один из чивдаров заявил на него свои права. Жеребец был ухожен и вычищен, но меня приводило в бешенство то, что он теперь служит Венде.

Каланта и Ульрикс собирались вывезти меня по приказу Комизара. Когда мы только приближались к конюшенному двору, я издали увидел, как они с Лией отъезжают. Меня страшило то, что она проводит столько времени в обществе Комизара.

– Ничего с ней не случится, – негромко сказала Каланта. Я отвел глаза и пробормотал, что мне просто любопытно, что это за прогулки за город. – Своего рода знакомство. Комизар решил поделиться с народом вестью о том, что к нам пожаловали принцесса и благородный лорд.

– Я всего-навсего эмиссар, посланник. Не особа королевской крови.

– Неверно, – возразила женщина. – Ты будешь тем, кем пожелает видеть тебя Комизар. И сегодня ты – высокородный лорд, посланник самого принца Дальбрекского.

– Если ваш народ презирает знать, странно, что нами так похваляются.

– Накормить голодных можно по-разному.

Когда мы выводили из конюшни лошадей, метельщик с полной тележкой навоза застрял перед входом, перегородив нам путь и, пытаясь отъехать в сторонку, рассыпал часть груза. Ульрикс накинулся на него, осыпая бранью.

– Fikatande idaro! Bogeve enar johz vi daka!

Оборванец ползал по земле, стараясь как можно скорее собрать кизяки и побросать в тележку. Подняв голову, он посмотрел на нас снизу вверх, подобострастно бормоча извинения по-вендански. Я вздрогнул, решив, что должно быть обознался.

Это был Джеб. Весь в грязи, со спутанными волосами и воняющий навозом. Джеб. Метельщик, собирающий навоз.

Я собрал всю волю в кулак, чтобы не броситься и не обнять его. Они смогли – по крайней мере Джебу это удалось. Я огляделся, надеясь увидеть остальных. Джеб все мотал головой, как бы извиняясь за свою неловкость. На миг встретившись со мной глазами, он мотнул головой еще раз.

Остальных здесь нет. Пока. Или он хочет сказать, что они не придут совсем?

– Когда закончишь, принеси немного этого добра в мою комнату. В Северную башню Санктума, – бросил я.

Каланта перебросилась с Джебом несколькими словами по-вендански.

– Mi ena urat seh lienda?

Джеб покачал головой и взмахнул руками.

– Nay. Mias e tayn.

– Этот олух не понимает твоего языка, – рыкнул Ульрикс. – К тому же печку в твоей комнате будут топить в последнюю очередь, эмиссар. Вот когда весь Совет будет в тепле, может, и тебе что-то перепадет.

Джеб кивнул, закидывая на тележку последние кизяки. Северная башня. Олух все отлично понял, теперь он знает, где меня искать. Тележка была убрана с дороги, и Ульрикс, потеряв терпение, устремился вперед, обогнав нас.

– Подожду вас там.

– Где там? – спросил я Каланту.

В ответ она устало вздохнула. Еще молодая женщина, она выглядела не по годам изнуренной. Пытаясь хоть что-то разузнать о положении, которое она занимает в Санктуме, я каждый раз натыкался на глухую стену ледяного молчания. Каланта ничего не рассказывала о себе.

– Мы едем в квартал Каменных ворот, но сперва ненадолго остановимся у Зова Мертвеца, – сказала она. – Комизар подумал, что это может тебя заинтересовать.

* * *

Почти четыре года я провел в полевых условиях, солдатом. Я много повидал. Зарубленных, изувеченных, людей с расколотыми надвое черепами. Видел даже полуобглоданные трупы, съеденные диким зверями. На Кам-Ланто и на полях сражений люди умирали, и там было не до нежностей. Я ко всему привык. Но даже у меня к горлу подступила желчь, когда мы поднялись на вершину Зова Мертвеца. Я проглотил горечь и отвернулся.

Ульрикс ткнул меня в плечо.

– Не отворачивайся, рассмотри получше. Комизар обязательно спросит, что ты о них думаешь.