Серебряное блюдо

Серебряное блюдо

Пер. Р. Моран

«Государство не преподносят народу на серебряном блюде».

Хаим Вейцман…И наступит покой. И багровое окоНебосвода померкнет в дыму,И народ,Всею грудью вздыхая глубоко,В предвкушении близкого чуда замрет.Он в сияньи луны простоит до восхода.В радость, в боль облаченный,И с первым лучомДвое — девушка с юношей — выйдут к народу,Мерным шагом ступая, к плечу плечом.Молчаливо пройдут они длинной тропою,

Их одежда проста, башмаки тяжелы,Их тела не отмыты от копоти боя,Их глаза еще полны и молний и мглы.Как устали они! Но чело их прекрасноИ росинками юности окроплено,Подойдут и застынут вблизи… И неясно, То ли живы они, то ль убиты давно.И, волнуясь, народ, спросит: «Кто вы?»И хоромСкажут оба, в засохшей крови и пыли:«Мы — то блюдо серебряное, на которомГосударство еврейское вам поднесли».Скажут так и падут. Тень на лица их ляжет.Остальное история, видно, доскажет…

Первая улыбка

Первая улыбка

Пер. О. Файнгольд

Не призывай моля отчаяньем клятвой,       не призывай меня обильем слов.Стремясь к тебе, вхожу на твой порог       со всех извилин всех моих дорог.Усталый путь мой беден и тосклив.       Не призывай меня обильем слов.Затихнет все и сгинет все, и только ты       да ночь еще живут.Шумя толпится на пороге сердца суета.А ночь — во всю. Гудят леса.       Из труб дымится черным валом тьма.Когда глаза твои останутся одни,       бессоницей подчеркнутые синью,И три струны, что в имени твоем, вдруг прозвенят,

       сметая пыль,Скажи, скажи тиши, убийце слез,       поведай грусти утомленной,Что, помня все, к ним возвращаются опустошенными       из города, созревшего в борьбе,Чтоб раз, еще хотя бы раз обнять их.Как велики мгновения конца!       Гаси свечу. И свету нужен отдых.Молчание развей. Плывут просторы.       В безумной выси я вдыхаю воздух.Ты! — Никогда еще не жил тобою я, Ты мое море!       Соленый запах родины моей!Как счастье бурное с обломанным крылом,О, если бы пронзить меня могла ты памятью своей!Ведь знал я, знал — ты ждешь меня,       в тени кусая дрогнувшие губы.

Мне чудился твой шепот бредовой в пролетах улиц,       в шумах городских.И одинокий в праздничном чаду,       не раз роняя голову на стол,Я видел — ты выходишь из угла.       Все разошлись. И в темноте осталась ты,Чтоб заковать меня в прохладу своих рук.Спокойные промчались годы под твоим окном.В шкатулке позабыты серьги — память прошлых дней.Твое лицо худое высечено из грусти.Мелькнув мечтою предо мной,       ты сберегла мне самый ценный дар —Расплату за любовь, печали черствый хлебИ луч улыбки первой, падающий ниц.

Летняя ночь

Пер. Л. Гольдберг