Сергей Непобедимый

И вот кульминация общего процесса так называемой разрядки напряжённости между великими державами – 8 декабря 1987 года в Вашингтоне был подписан Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности. Разумеется, ни тогда, ни в последующие годы никто не сомневался в полезности и даже необходимости подобного соглашения. Но, как говорится, дьявол скрывается в деталях. В этом документе князь тьмы скрывался всего в нескольких его строках. Вот они, в части второй третьей статьи договора. Тут сказано, что для целей настоящего договора существующими типами ракет меньшей дальности для СССР являются ракеты ОТР-22 и ОТР-23, известные в США как СС-12 и СС-23. И тогда, и позже мало кто в Советском Союзе мог понять – почему вдруг дана такая фора заокеанским партнёрам? Ведь под кодом СС-23 подразумевался ОТРК «Ока»…

Сергей Павлович, когда вспоминал о том взволновавшем его казусе, указывал на лежащий перед ним текст злополучного международного документа. Во второй статье договора чётко заявлено, что термин «ракета средней дальности» означает баллистическую ракету наземного базирования или крылатую ракету наземного базирования, дальность которой составляет от 1000 до 5500 километров. А под термином «ракета меньшей дальности» подразумеваются те же типы ракет, дальность которых равна или превышает 500 километров, но не превышает 1000 километров. Так как же можно было соглашаться на явную нелепость, написанную вышколенными дипломатами, когда при полном отсутствии логики ликвидируется «Ока», которая физически не может лететь даже на 500 километров?

После этого в различных кругах советской правящей бюрократии того времени пошли разговоры о несоразмерной уступке американцам. Позже, когда стали всплывать некоторые подробности закулисных ухищрений вокруг подготовки и подписания этого поистине предательского документа, каковым его считал Сергей Павлович, стала очевидной цена открытого попрания интересов страны. Здесь речь шла не только о военной безопасности, но и о том, что приговорённую к уничтожению «Оку» многие годы создавали конструкторы и инженеры, на неё работали в рамках огромной кооперации сто тысяч человек. Были затрачены громадные средства. Но ракеты, материализованные в металле, были пущены под стальную гильотину без всякого на то основания. Непобедимый говорил, что после осознания столь отступнического шага он несколько дней не находил себе места. Он понимал, что не в его силах что-либо изменить в этой ситуации, и это мучило его ещё больше.

Тем не менее главный конструктор не встал в позу обиженного. Его деятельная натура искала выход из столь несуразного положения. Когда он вспоминал при этом о временах работы над «Окой», то извлекал из глубин своей памяти какие-то подробности её создания – радость от многих творческих находок при конструировании, при виде взлетающих ракет, от щедрых оценок участников общей работы со стороны государства… Непобедимый здраво рассуждал о своём деле – да, говорил он, мы создаём оружие, которое может нести гибель всему живому. Но этому есть всегда нужное оправдание или, если хотите, объяснение.

Его, двадцатилетнего, не призвали на войну, а сказали – «учись». Но в его памяти навсегда осталась, рассказывал он, страшная картина того осеннего дня, когда его отряд студентов строил защитные укрепления на дальних подступах к Москве: «Тогда на нас налетел фашистский истребитель, и я видел лицо этого врага, немецкого лётчика, который на бреющем полёте с рёвом мотора проносился над нами, вжавшимися в землю, и поливал нас щедро свинцом из пулемётов. Чтобы это не повторилось, мы и делали “Оку” и другие изделия. А тут некто вдруг распорядился этим не на пользу, а в ущерб своей стране, своему народу, который в ту далёкую теперь войну хлебнул горя по самое некуда. И вот юрист с дипломом столичного университета вдруг подписывает от имени государства ничем не обоснованный договор!»

Осмыслив общую картину «после боя», Сергей Павлович стал думать – что делать? Он обратился к тем, кто мог хоть чем-то дополнить его представление о неведомых пружинах, сработавших на подписании Договора по РСМД. Он встретился с главнокомандующим Сухопутными войсками генералом армии Е. Ф. Ивановским. У него были беседы с маршалом артиллерии В. М. Михалкиным, командующим ракетными войсками и артиллерией Сухопутных войск, а также с начальником ГРАУ генерал-полковником М. Е. Пенкиным. Он многие годы был знаком и тесно общался с ними, но они, как оказалось, тоже были в неведении о подготовке договора.