Серый ангел (СИ)

— Здравствуйте, Валентина Ивановна — совершенно обалдевший Борис как завороженный не отводил взгляда от умопомрачительно откровенного декольте.

— Недавно прочла твою книгу, это ужасно, то, о чем ты пишешь, но очень ярко и, несомненно, образно. У тебя талант, Боря. Но почему бы тебе ни сесть за какой-нибудь роман?

— Наверное, для этого у меня слишком мало фантазии, Валентина…э-э-э… Ивановна. Надо постоянно что-то выдумывать, а жизнь — вот она, перед нами, только бери и списывай, да и то иногда выкидывает такие фортеля, что ни в каком романе не встретишь.

Борис исподтишка окинул взглядом ее стройную фигуру.

— Боря, я хотела зайти в кондитерскую напротив — выпить кофе. Может, составишь компанию своей учительнице. Расскажешь мне о своих планах, о своей жизни. У тебя ведь, наверное, очень насыщенная жизнь.

— Да ничего особенного, Валентина, э-э-э… Ивановна, — Борис никак не мог оправиться от такого зрелища, — Чашку кофе с удовольствием…м-м, позвольте вам помочь — он подхватил ее пакеты и покорно поплелся за ней к ближайшему кафе.

В кафе, сидя напротив Бориса, Валентина Ивановна вовсю жеманничала, попросила звать ее просто Валей: “Мы ведь уже оба взрослые” и поминутно называла его ”милым Боренькой”. Борис, как мог, пытался соответствовать.

Ничего себе молодильное яблочко, — думал Борис, — интересно, в какой заморозке оно лежало. Напиток бессмертия номер девять: настоянная на лунном свете кровь юношей-девственников. В голове возникла пикантная картина: обнаженная Валентина Ивановна верхом на метле. А может она, как этот…Дориан Грей, держит где-то в темном подвале свой портрет, написанный художником, запродавшим душу дьяволу — портрет стареет, Валентинванна молодеет. Интересно, она знает, что это противоречит основным законам биологии?

Казалось, что бывшая учительница, а бывшей она стала лишь год назад, когда в шестой раз вышла замуж, наконец, нашла знатока, который мог оценить произошедшие с ней метаморфозы. Она кокетливо прижималась к Борису, демонстрировала стройные ноги и полную девичью грудь, но когда она попробовала рукой под столиком помять Борису его “мужское эго”, тот с такой поспешностью вскочил из-за стола, что опрокинул на себя недопитую чашку с кофе. Сославшись на приступ застарелого сифилиса, Борис поспешно откланялся.

Я, конечно, не сноб, думал Борис, красивая женщина всегда вне возраста, и пускай она сногсшибательно выглядит, но спать со своей школьной учительницей, даже из-за уважения к старости, я не могу. Это смахивает на геронтофилию. В общем, трогательной встречи с учителями не получилось.

По пути домой Борис зашел еще в одно увеселительное заведение. Им оказался ночной молодежный клуб с угрожающим названием “Зона риска”. Борис ухмыльнулся: вот уж воистину — кто не рискует — тот не пьет. Едва он зашел внутрь, как чуть не оглох от бьющих по мозгам многоваттных децибел. Среди буйства голых пупков, полуобнаженных мужских и женских тел он с трудом разыскал стойку бара. По ту сторону стоял подтанцовывающий мускулистый атлет. А как же запрет на продажу спиртных напитков несовершеннолетним? — подумал Борис — Безобразие. Куда смотрит общественность? Да, похоже, я становлюсь ханжой, старым педантом и ворчуном. Если вспомнить детство золотое, то мы сами лет в четырнадцать-пятнадцать тоже выпивали. Таким образом, мы стремились — детская наивность — войти во взрослую жизнь.