Серый ангел (СИ)

— Коктейль: водку с водкой — ответил Борис. — Взболтать, но не размешивать.

Девилсон заказал водки Борису и двойной бурбон для себя.

— Решили навестить родной город? — спросил он Бориса.

— Что-то в этом роде. А чему Орбинск обязан вашему посещению? Бизнес?

— Вроде того. Я куратор Института от сенатской комиссии США, департамент здравоохранения.

— Да? — Борис демонстративно осмотрел его с ног до головы — Не знал, что ЦРУ теперь называют именно так.

Секунд пять мистер Девилсон непонимающе смотрел на него, а затем, хлопнув ладонью по стойке, разразился совершенно кинематографическим хохотом под стать самому Джеймсу Батьковичу Бонду. Хотя нет: обычно легендарный представитель МИ-6 в исполнении Пирса Проснана лишь сдержанно улыбался, так что, скорее всего, это был смех киношного авантюриста Харисона Форда.

— Хорошая шутка, — сказал американец, немного отдышавшись — В чувстве юмора вам не откажешь. Но вы мне польстили, перед вами обыкновенный кабинетный чиновник от медицины. Но люблю почитывать шпионские детективы на досуге. Кстати, вы давно не были у себя на родине, как вы находите Орбинск после стольких лет отсутствия?

— Затрудняюсь ответить. После десятой рюмки мне кажется, что я нахожусь в Марсельском порту.

— Ха-ха, — опять засмеялся Девилсон, — вы правы, народу здесь немного прибавилось. Но согласитесь, за последние пятнадцать лет жизнь здесь изменилась к лучшему.

— Может быть, может быть, — рассеяно ответил Борис. — Я здесь всего неделю и не успел разобраться, что к чему.

Его внимание привлекли ноги хорошенькой девицы, сидевшей за ближайшим к нему столиком. На ней была короткая кожаная юбка, больше напоминающая пояс, и какая то накидка, сшитая, как показалось Борису, из старой рыбацкой сети. В общем-то, в такую жару впору ходить в одном нижнем белье или вообще без него. Обычно такие девушки были не в его вкусе, но Борис решил, что он достаточно пьян, чтобы это служило смягчающим обстоятельством. Как-никак, он неделю вел жизнь холостого затворника, если не считать его вылазки в этот бар. Девице было не больше двадцати. Борису показалась, что она строит ему глазки. Девилсон все так же жужжал над ухом, что-то спрашивал, Борис односложно отвечал, облизывая взглядом ноги и грудь девушки. Она томно потягивала что-то из своего бокала, встряхивала свои отливающие вороньим крылом волосы и после каждого глотка проводила язычком по пухлым губам. Проститутка, решил Борис, но видимо из начинающих. Во всяком случае, с расстояния трех метров она выглядит свежо и обольстительно. А может, и не проститутка. Может быть, увидела где-то фотографию известного журналиста и решила познакомиться. А почему нет? — спросил Борис сам себя — Даже если не увидела: почему нет? Физически я еще в форме, не Делон конечно, но это и не обязательно. Тряхнуть стариной что ли? Вот хлопну еще стопку и… Лорне это, конечно, не понравится, но она сама виновата: укатила на свою конференцию вместо того, что бы быть со мной и оберегать меня от юных раскрепощенных брюнеток. Поток красноречия мистера Девилсона продолжал литься и мешал Борису сосредоточиться на приготовлениях к непринужденной импровизации, которыми он обычно предварял все подобные знакомства.

— Джон, вы женаты?

Девилсон осекся, удивленно посмотрев на Бориса.

— Нет, не женат, но обручен. А почему вы собственно…?

Ох, уж мне эти осторожные американцы, подумал Борис, и иже с ними западноевропейцы: англичане, немцы и прочие. Ему уже, наверное, перевалило за сорок, а он все в женихах ходит. Обдумывает, просчитывает все на сто ходов вперед. Вот, наверное, за такого “девилсона” моя Алиска и выскочила замуж. Скучно, но надежно.

— Обручен — это на половину женат, — сказал Борис назидательным тоном, который появляется только у сильно выпивших людей — а я даже не обручен. Посему позвольте мне откланяться и исполнить свой долг: заняться поисками своей половины, дабы древний род Ласалей на мне не прервался.

Очевидно, это был не его вечер. Обернувшись, Борис увидел, что его место занято, а рядом с брюнеткой уже сидит полугениальный журналист Изаксон и ведет осаду по всем правилам военного искусства. Предложенная выпивка и непринужденный разговор делали свое дело. Брюнетка за столиком смеялась каким-то шуткам, демонстрировала безупречные белые зубы, грудь и другие достопримечательности, и уже совсем не обращала на Бориса внимания.

Раздосадованный Борис встал из-за стойки, кивнул Роджеру, запиши на мой счет, затем всем корпусом преувеличенно церемонно повернулся к Девилсону и — “ честь имею”, щелкнув воображаемыми каблуками, нетвердой походкой вышел из бара.