— В таком случае мне нечего больше сказать, — заявил граф, — за исключением того, что следует удалить Клотильду.
— К несчастью, Клотильда уже высказалась по этому поводу, она на все согласна, но при условии, что останется здесь.
— Значит, моя племянница окажется под одной крышей с этой женщиной?
— Да, но вместе со мной, граф.
— Не стоит больше говорить об этом, раз все равно следует поступать так, как вы хотите; один вопрос: когда должна произойти эта драматическая сцена?
— С какой целью вы спрашиваете меня об этом?
— Хочу остаться в тот день в Париже, вот и все.
— Ну что ж! Этот день настал, я посылала за вами именно для того, чтобы вы, напротив, были радом с нами при столь серьезных обстоятельствах.
— Но, сударыня! — воскликнул граф. — Поймите же, наконец, что для меня это невозможно; с моим-то характером… и при моей зависимости от общественного мнения.
— Тихо, — сказала баронесса, — сюда идет Клотильда.
И в самом деле, в эту самую минуту молодая женщина вошла в гостиную.
IV
Клотильда пришла сообщить своему дяде, что Морис проснулся и что теперь можно войти в комнату больного. Господин де Монжиру бросил на нее торопливый взгляд: Клотильда была бледна, но выглядела спокойной и смиренной.
Узнав о тайной причине болезни Мориса, г-жа де Бартель и Клотильда (одна, повинуясь первому побуждению материнской любви, другая — в порыве супружеской преданности) приняли то решение, о каком мы уже говорили, решение, подсказанное им доктором, неукоснительно следовавшим своему долгу, что повелевает врачу прежде всего любой ценой спасать больного. Решение это было следствием весьма естественного и вполне законного чувства, поэтому ни та ни другая ни на минуту не задумались о том смешном положении, в какое поставит их присутствие женщины — любовницы Мориса. Господин де Монжиру, как читатель, верно, успел заметить, отнюдь не склонен был поддаваться первому побуждению и сразу понял, что приглашение женщины легкого поведения в дом его племянницы — дело неподобающее и недопустимое; кроме того, в отношении этой женщины им владело какое-то смутное беспокойство, укреплявшее его в нежелании встречаться с ней, особенно в присутствии баронессы, и потому он хотел бежать; но г-жа де Бартель, пользуясь своей давней властью, удержала его. Граф, противник всякой борьбы, уступил с какой-то боязливой нерешительностью; неясное предчувствие нашептывало ему, что он каким-то образом будет замешан во всей этой истории, и г-жа де Бартель, возможно, сама догадалась бы, что творится в душе благородного пэра, но тут как раз Клотильда прервала их беседу, становившуюся до неприличия горячей.
Она пришла, как мы уже говорили, сообщить своему дяде, что Морис проснулся и что теперь к больному можно войти.
Госпожа де Бартель и г-н де Монжиру тотчас встали и последовали за ней.
Поднимаясь по лестнице, граф мысленно пытался отыскать способ выйти из затруднительного положения, как вдруг г-жа де Бартель, устремив взгляд в окно, воскликнула:
— Ах, вот и господин Фабьен де Рьёль, сейчас мы что-нибудь узнаем.
И в самом деле, во двор в эту минуту в тильбюри въезжал Фабьен.
— В таком случае, дорогая девочка, — остановившись, сказал охваченный непонятным ему самому ужасом г-н де Монжиру, — возвращайся к своему мужу, я скоро присоединюсь к тебе, а пока мне, так же как и госпоже де Бартель, не терпится узнать, какие новости привез нам этот господин.
И он бросился вслед за баронессой, чтобы ни на минуту не оставлять ее одну с вновь прибывшим.
Этот вновь прибывший, к кому нам следует приглядеться поближе, пока он легко соскакивает с тильбюри и поднимается по ступенькам крыльца, наводя порядок в своем туалете после чересчур быстрой езды, был молодой человек лет двадцати семи-двадцати восьми, красивый малый в полном смысле этого слова и при поверхностном знакомстве способный сойти за элегантнейшего человека. То был, как мы уже говорили, друг или, вернее, приятель Мориса, ибо, когда настанет черед вывести на сцену самого Мориса, мы попробуем доказать, какое неуловимое для непосвященного глаза тонкое различие прокладывало пропасть между этими двумя людьми.
Благодаря проворству и близкому знакомству с этим домом г-ну де Монжиру удалось войти в дверь в тот самый миг, когда Фабьен входил в другую.
— Итак, дорогой господин де Рьёль, — спросила мать Мориса, — что вы приехали нам сообщить? Говорите же, говорите скорее!
Молодой человек собирался ответить и тут вдруг узнал г-на де Монжиру.
Госпожа де Бартель успела заметить, что при виде его на лице Фабьена появилось легкое замешательство.
— О, это пустяки, — заявила она, — говорите, говорите без всякого стеснения, господин де Монжиру с нами заодно.
Фабьен посмотрел на г-на де Монжиру, и его замешательство уступило место удивлению. Что же касается государственного мужа, то, не желая изменять строгости своего характера, он удовольствовался тем, что кивнул в знак согласия.
— Так вот, сударыня, — отвечал Фабьен, — все получилось в соответствии с вашим желанием и нашими надеждами; особа, о которой идет речь, согласилась на загородную прогулку.