Сесиль. Амори. Фернанда

— Дорогая Клотильда, — сказала г-жа де Бартель тихо, но все-таки так, чтобы ее услышали, — теперь мы все сможем понять. Это госпожа Дюкудре.

16*

— Госпожа Дюкудре! — с удивлением воскликнула Фернанда, догадавшись, что этим именем называют ее.

— Да, сударыня, — поспешил вмешаться Фабьен, выражением глаз и мимикой лица пытаясь дать ей понять, что пришлось прибегнуть к этой хитрости из-за существующих в обществе предрассудков. — Да, сударыня, мы посчитали излишним делать тайну из имени вашего мужа. Простите нам эту нескромность: мы сочли ее не то чтобы необходимой, но вполне допустимой.

Это был последний удар, нанесенный Фернанде. Она бросила негодующий взгляд на молодых людей; затем, повернувшись к г-же де Бартель, сказала:

— Сударыня, у меня есть своя гордость, свое целомудрие, и раз уж вы принимаете меня, то было бы хорошо, если бы вы это делали ради меня самой; ибо, принимая меня под чужим именем, вы своим любезным приемом оказываете мне не честь, а, напротив, унижаете меня. Я не замужем, не вдова, мое имя не госпожа Дюкудре, меня зовут Фернанда.

— Хорошо, сударыня! — воскликнула г-жа де Бартель. — Под каким бы именем вы ни явились сюда, добро пожаловать, ведь это мы вас искали, мы просили о встрече с вами и умоляем остаться.

Звуки этого взволнованного материнского голоса доходили до самого сердца. Клотильда молча кивала на каждое слово своей свекрови, и тут Фернанда поняла, что такие изысканные женщины не оказались бы в подобном положении, не будь у них на то веских причин, заставляющих в некоторых случаях забывать о светских правилах. Она сразу же заставила себя успокоиться и, обуздав свою оскорбленную, кипящую праведным гневом гордость, обратилась к баронессе, поклонившись с величайшей учтивостью:

— Я в вашем распоряжении, сударыня; поступайте как сочтете нужным; да и какое мне дело, как меня называют, раз я сама отказалась от своего настоящего имени! Однако теперь я требую объяснения, которое прежде отказалась выслушать и которое вы собирались мне дать в ту минуту, когда вошла эта сударыня.

И она указала рукой на Клотильду, чье имя она не знала.

— О, благодарю вас, благодарю! — воскликнула обрадованная г-жа де Бартель. — Я чувствовала, что вы нам поможете: вы слишком красивы, чтобы не быть доброй… Сейчас вы узнаете…

Но едва успела г-жа де Бартель произнести эти слова, как новое обстоятельство внесло изменения в эту сцену, и теперь уже трудно было предугадать, чем она может закончиться: вошел г-н де Монжиру.

Заметив Фернанду, г-н де Монжиру резко остановился и вскрикнул. Это неожиданное появление и удивленное восклицание, которое граф не смог удержать, были сродни одному из тех театральных эффектов, что, вызывая противоположные впечатления у присутствующих, так трудно поддаются описанию, в подобных случаях лучше всего дать волю воображению, а уж оно предоставит более богатую пищу уму, чем искусство рассказчика, почти всегда бессильное.

Одно можно сказать: для всех было очевидно, что так называемая г-жа Дюкудре и граф де Монжиру знали друг друга больше, чем хотели показать, хотя и он и она тотчас опомнились от удивления, не сумев его скрыть в первую минуту; и все-таки удивление их было замечено, а это давало повод строить самые разные предположения как заинтересованным, так и незаинтересованным зрителям этой сцены.

— А вот и разгадка тайны, так тебя тревожившей, — сказал Фабьен Леону. — Владетельный принц — это граф де Монжиру.

"Что может быть общего между господином де Монжиру и этой женщиной?" — спрашивала себя г-жа де Бартель.

"Ах, так мой племянник умирает из-за Фернанды!" — прошептал про себя влиятельный пэр Франции.

"Неужели это ловко расставленная ловушка — месть Леона де Во?" — задавалась вопросом Фернанда.

Одна лишь Клотильда оставалась безучастной и невозмутимой, не имея оснований для тайных страхов, и потому она первой нарушила молчание.

— Дядя, не доктор ли послал вас к нам?

— Да, конечно, — торопливо ответил граф, — конечно. Доктор знает о приезде ожидавшейся спасительницы и ждет в нетерпении.

— Хорошо! — сказала баронесса. — Раз госпожа Дюкудре по доброте своей дала согласие помочь нам, а доктор сгорает от нетерпения, не будем терять ни минуты.

— Я уже сказала вам, сударыня, что я в вашем распоряжении, — сказала Фернанда, — и если уверяют, будто мое присутствие необходимо…

— Необходимо, — прошептал г-н де Монжиру, — необходимо! Это верно, сударыня. Бедный безумец, муж моей племянницы имел несчастье увидеть вас и, подобно всем, кто видел вас, умирает от любви.

Граф произнес эти слова с такой досадой в голосе, что Клотильда решила, будто, следуя своим строгим принципам, г-н де Монжиру собрался преподать урок Фернанде.

— О дядя! — воскликнула она, бросаясь к графу. —

Прошу вас ради Бога. — И тихо добавила: — Строгость с нашей стороны при таких обстоятельствах была бы неуместной.

Однако пэр Франции был слишком взволнован, чтобы остановиться, и в ответ на поспешные слова Фернанды: "О господин граф, надеюсь, ваша галантность заставляет вас преувеличивать тяжелое состояние больного" — сказал: