Северные новеллы

Когда мы один за другим выскочили из палатки, изготовились к выстрелу — пугливый, осторожный зверь почти вплотную подошёл к человеческому жилью, вёл себя агрессивно, не иначе как бешеный! — медведица отбежала за огромный замшелый валун, скатившийся к самой воде, и спряталась за ним, продолжая реветь.

С осторожностью направились к валуну. До каменной глыбы оставалось совсем немного, метров пятнадцать, когда медведица, показав слежавшийся мех на заду, галопом припустилась вдоль берега, прочь от нас. Я заметил, как она залегла под выворотнем ели. И вновь в чутком влажном воздухе надолго повис органный рёв.

— Не стрелять! — приказал начальник отряда. — Что-то здесь не то, братцы… Странно себя ведёт.

— Будто зовёт куда-то…

— Во-во!

Вернулись в палатку, поспешно оделись, закинули за плечи ружья, карабины. И верёвку прихватили. Третьего дня геолог в окно мари угодил, чуть богу душу не отдал. Тогда-то начальник отряда приказал каждой маршрутной паре — геологу и рабочему — брать в тайгу верёвку. Чтобы в случае беды бросить конец тонущему.

Медведица вела нас по тайге точно так же, как по таёжной тропе ведёт охотника собака. Зверь бежал впереди; когда мы сильно отставали, терпеливо поджидал и даже рявкал, если совсем теряли его из виду: сюда, мол, сюда, ребята, здесь я. Темп он задал быстрый, через полверсты мы взмокли от усталости, несмотря на холодное июньское утро, ведь здесь, на Вилюе, в июне ещё весна, в распадках снег не стаял. Был и страх, мешающий быстрому бегу, был, чего греха таить. А вдруг медведица заманивает нас в ловушку? Решила отомстить двуногим существам, например, за украденного детёныша? Разные люди в тайге бродят. Может, городской человек, отогнав медведицу выстрелами, ради забавы поймал и увёз её медвежонка? Тогда берегись! Подстережёт на узкой тропинке, ударом передней лапы вышибет мозги. И не обязательно обидчику. Существу, похожему на него: с двумя руками и двумя ногами…

Медведица вдруг круто свернула в сторону и с ловкостью орангутанга начала взбираться по гранитным ступеням ручья, с первобытным буйством бегущего с зубчатой вершины ущелья. За миллионы лет своего существования Вилюй прогрыз землю так глубоко, что в этом месте образовалось ущелье, а там, наверху, была равнинная тайга, переплетённая речушками и ручьями, затянутая марью. Мы остановились в нерешительности.

— Куда её леший понёс!..

Уж больно не хотелось карабкаться наверх! Если маршрут был верховой, то мы ходили в него по очереди, потому что подъём из ущелья был труден, утомителен и отнимал не менее двух часов.

Но любопытство, вызванное странным поведением медведицы, победило. Мы решились на подъём.

Вот когда выявляются курильщики! Если организм не отравлен этой отравой, подъём человеку даётся легко, перескакивать с выступа на выступ для него одно удовольствие. А для меня, увы, подобные восхождения — сущая пытка. Сердце норовит выскочить из груди, в горле тошнота, дыхание с хрипом и свистом, как у маломощного паровоза, взбирающегося на горку.

Но вот наконец и вершина ущелья. Курильщики и любители спиртного потребовали отдыха и четверть часа лежали пластом, серолицые, с мутными, как бы похмельными, глазами. Медведица ждала, спрятавшись за стволами деревьев; изредка оттуда доносился короткий призывный рёв.

Солнце между тем оторвалось от земли, лучи стали не багровыми, а густо-жёлтыми. Роса заиграла чистым калёным огнём. Немного потеплело. Белые стада туманов вышли из реки, разбрелись по берегу. Всё стало свежим, до блеска промытым: листва и хвоя деревьев, коричневый гранит скал, нерастаявшие утренние звёзды.

Зверь вёл нас по тайге версты две, много кружил, петлял, я совершенно потерял ориентир и был немало удивлён, когда лес неожиданно оборвался и мы опять вышли к ущелью.

Медведица подбежала к обрыву, прорычала вниз, затем отбежала в сторону и залегла, неотрывно глядя на нас. Мы в недоумении, с опаской поглядывая на зверя, подошли к самой кромке.

К Вилюю уходила почти вертикальная гранитная стена высотою с пятнадцатиэтажный дом. Эту скалу я не раз видел, когда бывал в маршрутах. Внизу шумела на перекатах, свинцово поблёскивая, река, торчали замшелые валуны на берегу. Внимательно осмотрел каменистую косу, но ничего подозрительного на ней не обнаружил.

Начальник отряда лёг грудью на кромку, оглядел невидимые нам ближайшие уступчики и терраски. Затем осторожно поднялся.

— Ясно, — сказал он. — Теперь всё ясно. Там медвежонок.

Я тоже лёг грудью на кромку, заглянул вниз.

На гранитном козырьке, который как бы врезался в тело скалы, свернувшись клубком, лежал почти чёрный медвежонок с ярким белым ошейником. До него было метров шесть, не больше. Он не шевелился. Гранитная площадка сплошь усыпана помётом — видно, зверёныш находился на ней не один день.

— Не шевелится. Может, уже концы отдал? — вслух подумал я.