Северный лес

Он показал ей потолки с чеканными металлическими пластинами, обои с орнаментом по эскизам Уильяма Морриса, турецкие ковры. Дымоход нужно покрыть известкой, кое-где в доме гуляют сквозняки – надо менять оконные рамы. Он надеется, это не потревожило ее сон.

Единственное, что потревожило ее сон, – это дикобраз.

– Никаких небесных союзов? – спросил он.

Анастасия узнала этот взгляд из-под полуприкрытых век, скользнувший по ней в разгар вчерашнего пира.

– Никаких союзов, мистер Фарнсворт. Я спала очень глубоким сном.

Интересно, подумала она, сколько он уже успел выпить. Учитывая обстоятельства, решение обратиться к виски было вполне разумным. После вчерашней беседы его жене стало дурно, и, несмотря на бром, под утро призраки устроили для нее новый концерт.

Одна из собак, спавших у камина, поднялась и подошла к хозяину. Он скормил ей лакомство из кармана, затем вновь принял свою царственную позу.

– Все это у нее в голове, да?

К такой прямолинейности Анастасия была не готова.

– Прошу прощения?

– Эта вакханалия. Голоса.

– Пока еще рано делать выводы.

Мистер Фарнсворт махнул рукой:

– Ерунда. Она рехнулась. Вы это знаете.

– Ничего подобного я не говорила.

Он указал на нее трубкой:

– Но подумали.

Анастасия смотрела, как собака снова устраивается у камина.

– Если позволите, мистер Фарнсворт, вы меня удивили. Вчера вечером вы показали себя человеком, готовым поверить, что наш материальный мир лишь часть незримого целого. Что миры могут взаимодействовать. Когда вы говорили о деловом партнере, порекомендовавшем меня…

Он снова махнул рукой:

– Я вас умоляю. Мы оба знаем, что это было ради миссис Фарнсворт. Я уже потерял счет небылицам, которые вынужден выслушивать и рассказывать, чтобы эта семья оставалась на плаву.

– Но вы слышали скрипы и стуки.

– Старые дома скрипят.

– В старых домах обитают призраки, скажут некоторые.

Он пристально посмотрел на нее, затем нацепил свою самую любезную улыбку.

– Мадам Росси. Хотя бы на минуту прекратите спектакль. Я понимаю, насколько он важен – в лечебных целях. Уверяю вас, гонорар вы получите, но не держите меня за дурака. Я бы не открыл свои фабрики, если бы меня так просто было обвести вокруг пальца. На мошенников у меня чутье. Я бывал на спиритических сеансах. Репы с таинственными письменами, растущие из ковра! Пляшущие вазы! Король Филип! Будь я призраком короля Филипа, я бы не в сеансах участвовал, а закончил начатое и перебил таких сумасшедших, как вы.

Он затянулся, обнаружил, что трубка погасла, и налил себе виски. Анастасия молча наблюдала. При всей его напыщенности он не был ей отвратителен. Достойный противник. С другой стороны, можно и не верить в потустороннее и все равно возмущаться, когда другие так быстро отмахиваются от прошлого.

– А вам не кажется, что, повидав с мое, было бы сумасшествием не верить?

– О боже!

За окном на ветку величественного вяза, росшего у парадного входа, уселась парочка ворон.

– Вы меня удивляете, мистер Фарнсворт. Если вы считаете, что я шарлатанка, а ваша супруга больна, почему бы тогда не обратиться к врачу?

Он глотнул виски. Жест задумывался как демонстрация решительности, но его выдала легкая дрожь в руках.

– О, не думайте, что я не пытался. По-вашему, она расскажет врачу об этом их небесном разврате? Ему она жалуется на боли в животе, и он отправляет нас домой с пилюлями для печени или сиропом для нервов.

– Я скажу вам, что больной живот тут ни при чем, – ответила Анастасия. – А пилюли для печени не помогут.

Еще один глоток.

– Хоть в этом мы сходимся во мнении.

– Не только в этом. Насчет сумасшествия я тоже с вами согласна. Но и сумасшедшим являются призраки…

Он хотел возразить, но она подняла палец. Браслеты, перестукиваясь, сползли по ее запястью.

– Я знаю, что вы ответите, мистер Фарнсворт, но я не желаю ходить кругами. Человек либо верит, что мы живем в зачарованном мире, либо нет, – что толку пытаться убедить его в обратном? Но я могла бы предложить кое-что более действенное. Я провожу сеансы уже почти тридцать лет. И если они чему-то меня научили, так это тому, что видения не возникают на пустом месте. Они появляются – как бы это сказать?.. – на благодатной почве. И сообщают нам кое-что важное о той обстановке, в которой возникли.

Он вздохнул:

– Мадам Росси, вы просите меня поверить, но я же сказал вам…

– Не верьте ни во что. Забудем о призраках. Давайте считать, что это и впрямь душевная болезнь. Нет ли у вас какой-нибудь гипотезы, объясняющей недуг вашей жены?

– Гипотезы?

– У солдата, болеющего ностальгией, при виде служанки, похожей на оставленную дома возлюбленную, начинаются пальпитации. Вдова, просыпаясь среди ночи, видит рядом покойного мужа. В день, когда нужно идти под венец с богатым стариком, которого невеста не любит, у нее отнимаются ноги. Известно много подобных случаев…

– Что за вздор! – с отвращением воскликнул он. – Наследственность – вот моя гипотеза. Ее мать была такой же. Все дело в слабости организма.

– В слабости или открытости?

– Не вижу разницы.

Анастасия сделала глубокий вдох, выдержала его взгляд.

– Этот дом. Покупка была ее идеей?

– Простите?