Северный лес

Это была правда. Она ощутила, как по ткани мироздания прокатился шепот. Сперва едва слышный, вскоре он зазвучал громче, стал грозным рыком, и что-то грубое, разгневанное, военное угадывалось в очертаниях огонька. Анастасия зажмурилась. Вместе со светом в нее вошли слова.

– Он спрашивает, – сказала она, – что вы сделали с его садом.

Глава 7

То, что происходит дальше, можно назвать историей двух ветров.

Прошло сто лет с тех пор, как дикая кошка расправилась с Осгудскими овцами, положив начало переменам, которые преобразуют окрестности. Пастбище зарастает колючками, затем – кустами, затем – березами и соснами, а из орехов, припасенных белкой, которая одним зимним утром стала добычей совы, вырастают буки и дубы. В этом втором лесу появляются то огород, то поляна, где можно писать проплывающие по небу облака, то крокетная площадка для гостей, которые не приедут. У края крокетной площадки стоит бук, треснувший от мороза, пострадавший от дятлов-сосунов и минеров, вырезающих на его листьях таинственные руны, и однажды, под натиском ветра, этот бук ломается. Падая, он задевает соседний каштан – не сильно, но ровно настолько, чтобы сломать ветку и оставить длинный шрам на стволе, обнажив бледно-коричневую древесину.

Вот что делает первый ветер.

Второй налетает четыре месяца спустя, в июне. Это теплый и влажный ветер, сбрызгивающий Северные Аппалачи дождем. В своих потоках он несет бульон из разных форм жизни – птиц, жуков, пауков на шелковых ниточках, семян в виде пуха и парашютиков. Проносясь над холмами, ветер дает и забирает, и к северу от реки Саскуэханна он пролетает над лесом из сотни тысяч каштанов. Из поколения в поколение каштаны кормили детей мохоков и онейды, немецких поселенцев, народное ополчение времен Войны за независимость, фермерских мальчишек – не говоря уже об оленях, лошадях, медведях, лосях, свиньях, птицах, червях, белках, дикобразах и слизнях. Но теперь каштаны мертвы, погублены кремово-желтой гнилью, поразившей этот лес в прошлом десятилетии. Тонкие желтые усики высовываются из крошечных бугорков на коре, микроскопические колбовидные плодовые тела запускают снаряды в воздух.

Об одном из этих снарядов и пойдет речь.

За свое краткое существование спора еще ни разу не покидала дерево-хозяина. Формой похожая на приплюснутое веретено, с тонкой перемычкой, напоминающей насечку на таблетке, она всю жизнь провела во влажных глубинах клеточной камеры, в которой они с сестрами были уложены аккуратными розетками. Освобождение, наступающее, когда ветер уносит из загубленного леса мириады спор, приносит неописуемое блаженство. Выпростанная, барахтающаяся, спора поднимается над мором, покидает крону хозяина, пролетает сквозь полог леса, закручивается в вихре, порожденном качающимися ветвями сосны, взмывает ввысь, в пояс темно-серых облаков, головокружительно падает, перепрыгивает через Катскильские горы, пролетает над рекой Гудзон, взбирается на гряду Таконик. Ветер быстр. Спора чувствует, как натягивается ее оболочка. На краткий счастливый миг ей кажется, будто она вот-вот растворится в воздухе или взлетит так высоко, что уже никогда не опустится на землю. Наслаждение (а как еще это назвать?) почти нестерпимо, но тут она врезается в формирующуюся каплю дождя.

Снова падение. Капля искажается, сплющивается. По ее поверхности прокатываются микроскопические волны, пока она набирает из облака влагу. Вниз, туда, где крутятся деревья. Воздух становится теплее, капля растет. Разгоняется. Приземляется в поле у желтого дома в северном лесу. Утро. Трава влажная. Вес воды огромен, но погода теплая, и, когда гроза двигается дальше, спора попадает на шерсть собаки, катающейся в траве. Собака отряхивается, и вот спора уже снова в воздухе.

От земли идет тепло. Спора залетает в лес и оседает на стволе каштана с бледно-коричневым шрамом от упавшего бука.

Гниль не в первый раз нападает на эти леса. Ее нашествие началось почти двадцать лет назад, и половина каштановых рощ Новой Англии уже повержена. Миллиарды спор пронеслись через северный лес на ветру, еще миллиарды проникли сюда на птицах, клещах, насекомых. Но разрушить лес не так-то легко. Подходящая спора должна найти подходящую брешь в обороне подходящего дерева, должна прорасти и отыскать ходы в коре, по которым расползется удушающая гниль. Должна взять бастионы, которые каштаны возводят для своей защиты. Должна пустить яд, растворить древесные баррикады.

До сих пор северному лесу удавалось этой участи избежать. Каждое лето цветы каштанов сияли так ярко, что в народе говорили, будто для них светит особое солнце. Каждую осень лесная подстилка была усыпана орехами. Весной листья были мягкие и зеленые, с бурыми крапинками. Каштаны были здоровы, пока не прилетела та самая спора.

Заметки о Роберте С.

7 февраля