А еще книга была нечитабельна. Пока ее не доставили, Хелен тешила себя надеждой, что она каким-то образом оправдает болезнь Роберта, послужит триумфальным эпилогом к его жизни. Но кто станет читать многостраничное перечисление всех камней и деревьев в отдаленном уголке Западного Массачусетса? Отправить рукопись в издательство значило рискнуть не только отказом, но и тем, что вся жизнь ее брата станет объектом насмешек.
Хелен постаралась, как всегда старалась со своими студентами, быть великодушной.
А как он сам? Как мама?
Нет, ему по-прежнему не нужен бойлер. Он уже все объяснил. Ему нужно, чтобы она нашла издателя.
Хелен написала, что подумает. Напомнила ему, что она ученый. У нее есть только один знакомый редактор – ее собственный, из издательства Массачусетского университета.
Хелен попробовала другую тактику, надеясь хотя бы выиграть время. А не хочет ли он сначала отредактировать рукопись? Немного сократить, поместить в общий контекст письма о природе? Читал ли он “Прогулки” Торо? Рукопись Роберта напомнила ей его труды.
Попытка не удалась. Разумеется, он читал “Прогулки”. Какой идиот их не читал? Он читал и дневники Торо, все четырнадцать томов. Никакого сходства он не видит.
Она ни разу не говорила, что ему верит. Но он явно по-своему истолковал ее теплые слова. Добрые намерения сослужили ей плохую службу.
Она написала ответное письмо, порвала его, написала еще два, пытаясь хоть как-то смягчить его обвинения.
Нет:
Но Роберт был непреклонен, и в конце концов она сказала ему правду. Она не верит ни в Мародеров, ни в Разрыв. Никогда не слышала голосов, ни разу не видела Духов-Наследников в тени. Не верит, что Роберт восстанавливает землю, штопая ее своими шагами. Печально, что он всю жизнь обременен такими обязанностями. Она даже представить не может, как это тяжело. Но она не в силах его обманывать. Она считает, что он болен, что для его болезни есть название и лечение, и, если он примет это, возможно, ему станет лучше. Она очень любит его. Она рада, что он вернулся в ее жизнь. Это тоже было правдой.
Она опустила письмо в почтовый ящик, пока храбрость ей не изменила.
Ответа не последовало.
Когда Хелен наконец дозвонилась до матери, та сказала, что Роберт ушел и больше не возвращался.
Хелен так и не удалось установить, что именно случилось после его исчезновения. Ее снедало чувство вины, и она обратилась в полицию, там ей не смогли помочь, и тогда она наняла частного детектива, но тот тоже ничего не раскопал. Прошел год, потом еще несколько месяцев, и вот однажды мать позвонила ей и сказала, что получила от Роберта письмо: он в тюрьме, но в феврале вернется домой. Минул февраль, и мать сказала, что произошла ошибка. А Роберт, оказывается, был в Миннесоте: его арестовали за то, что он забрался в чужой фургон, чтобы переночевать там во время грозы. Он и пальцем никого не тронул, к тому же фургон был не заперт, но внутри спал ребенок. Роберт отбыл срок и теперь снова дома.
Он даже подошел к телефону. Об их с Хелен переписке и о том, что предшествовало его исчезновению, он не упоминал. Но все твердил, что чуть не случилась очень плохая вещь и больше он никуда не уйдет.