Северный лес

Друзья, нет нужды повторять повествование, которое прочел тем вечером Йоргенсен. Мы все читали письмо “Девы ночи”, своим названием обязанное загадочным грибам, которыми отравили трех английских солдат. Мы все ощущали ужас, который испытывала молодая безымянная мать. Наблюдали, как отступает ее страх перед таинственной хозяйкой. Вздрагивали, узнав о жестокости ее земляков, радовались возмездию над ними, с трезвой грустью смотрели, как она закапывает четыре трупа. Вспомните, как билось ваше собственное сердце, когда вы читали эти записки, и представьте, что чувствовал наш дорогой Йоргенсен, пробегая глазами ровные машинописные строки – труды преподобного Хилла.

Над головой нашего историка рассеялись тучи! Всю жизнь он корпел над классикой жанра. Анализировал орфографию в поздних изданиях “Мэри Роулендсон”, водил пальцами по оплетенным бечевкой корешкам проповедей Коттона Мэзера, вел счет меняющимся библейским цитатам и все более частым упоминаниям Иова. Несомненно, все эти годы он вносил в понимание предмета ценный вклад. Влияние питания на ассимиляцию пленников было его коньком; он написал монографию о пеммикане[44]

. И все же в глубине души он всегда мечтал – как мечтает любой историк – о тексте столь девственном, что его чтение будет своего рода путешествием во времени. Ведь он знает, что большинство подобных историй в какой-то мере пропаганда, сконструированная, чтобы возмущать колониальное воображение, чтобы продаваться.

Но до сего памятного дня его грезы о нетронутых дневниках и письмах, об этих сундуках с сокровищами, так и оставались грезами.

Ему шестьдесят три. У него побаливает бедро. Он чувствует, как медленно освобождается от шелухи сует.

Мгновенно между ними завязывается дружба. Оказывается, Йоргенсен даже что-то читал о семье Хиллов, на протяжении нескольких поколений живущей в Новой Шотландии и связанной с африканской баптистской церковью в Галифаксе. Он отменяет выступление в Ньюфаундленде и посвящает себя сравнению расшифровки с текстом на снимках. К сожалению, Айзек не знает, как именно Библия попала в руки его прабабки, – по ее словам, когда она бежала из рабовладельческого Мэриленда, Писание поддерживало в ней силы, она так любила его, что даже брала с собой, когда навещала одну из дочерей в Нью-Брансуике; это был ее талисман. Она знала его наизусть от корки до корки, об этом ходили легенды; даже ослепнув, прабабка Айзека знала Библию лучше своего внука-священника. И все же она ни разу не упоминала о записях на полях, словно это была тайна, которую ей поручили оберегать.

Он даже рад, признается Айзек, что прабабка умерла до того, как Библию уничтожил пожар.

Разумеется, остается еще сотня вопросов. Йоргенсена интересует, где беглая рабыня нашла Библию, кто ее там оставил, кто еще держал книгу в руках. И хотя эти подробности канули в Лету, имеющегося материала более чем достаточно для солидного издания с полным текстом записок, историей семейства Хилл с ее вкладом в общественную жизнь Галифакса и эссе Йоргенсена, вписывающего повествование в контекст. В университетском музее открывают небольшую выставку. Йоргенсен готовит к изданию монографию, но тут Немощь, милостиво позволявшая старикам наслаждаться моментом, решает, что уже заждалась. У Йоргенсена диагностируют боковой амиотрофический склероз, и он быстро угасает, а Хилл падает с трамвая, и его забирает к себе в Торонто сын.

Десять лет о записках никто не вспоминает. Затем, в 1962 году, никому не известный американский преподаватель литературы по имени Джон Т. Трамбулл находит памфлет на библиотечной распродаже и включает отредактированную версию в свою антологию “Слово в неволе”, которая выходит в 1964 году в “Род-Айленд юниверсити пресс”. Антология имеет успех; второе издание включают в школьную программу в Массачусетсе и Нью-Йорке. Канон открыл свои двери. Похоже, “Девы ночи” наконец заняли законное место в истории.

Похоже.

[Пауза.]

Или нет?.. Ведь, как мы знаем, со славой приходит и пристальное внимание. Объяви миру, что нашел на берегу водохранилища Куоббин массачусетский “дубовый” двухпенсовик 1662 года, и в следующие выходные туда съедутся все кладоискатели штата, чтобы спросить, откуда ты знаешь, что он настоящий, и попытаться найти такой же.