Шестерка Атласа

– Нет, разумеется. Зачем устраивать битву, если можно просто… сыграть в игру?

Той ночью Каллум спал крепко, и его сон ничто не тревожило.

Утром же кандидаты, как обычно, собрались в раскрашенной комнате. Оставалось убедить судью.

– Тема у нас сегодня конкретная, – сообщил Далтон скучным академическим тоном. Остальные, заняв свои обычные места, переглянулись. Атлас, как на грех, отсутствовал по своим хранительским делам. – К тому же я сомневаюсь, что это так необходимо.

– Мы ведь как раз изучаем мысль, – напомнила Париса. – Разве не полезно будет устроить практическое занятие?

Далтон смущенно перевел взгляд с нее на Каллума.

– Сомневаюсь.

– О, продолжайте, – сказал Нико, на которого предмет занятий, как всегда, навевал смертельную скуку. – Нам ведь в конце концов придется кого-то элиминировать? Мне кажется, стоит посмотреть, кто на что способен.

– Да, Далтон, довольно скоро мы кое-кого элиминируем, – вкрадчиво согласился Каллум. – Почему бы не дать нам выяснить, у кого способности круче?

Далтон, как никто другой, знал, чем способности Каллума отличаются от талантов Парисы. Ведь он не пускал ее к себе в голову и сдерживал Каллума, не давая ни тому, ни другой манипулировать своим настроением – а это значит, находясь в одной комнате с ними обоими, он перегружал себя, и в его обороне открывались бреши.

Если то, что Далтон вот уже несколько месяцев спит с Парисой, и было секретом для остальных, то не таким уж и строгим – для Каллума точно. Не единожды он замечал, как Далтон с расстояния, не шевелясь, тянется к Парисе всем своим естеством, словно трется об нее; так работала мышечная память любовников.

Временами Каллум случайно улавливал свежие ощущения – кто-то слышит ее запах, чувствует ее вкус, ласкает ее, – похожие на призраки чьих-то томлений.

Он задумывался, нельзя ли это как-то использовать против Парисы. Предпочтет ли она открыть одному ухажеру, что сотворила с другими двумя?.. Сомнительно, разочарованно думал Каллум. Она вроде была из тех, кого любят на свой страх и риск, да и вряд ли она хотя бы раз за всю жизнь дала (и уж тем более исполнила) обещание.

– Ну что ж, – неуверенно произнес Далтон, – думаю, много времени это не займет.

– Один час, – сказала Париса. – Только чтобы никто не мешал.

Любопытные, однако, запросы.

Если не сказать глупые.

– На кой тогда судья, если ему нельзя вмешиваться? – ворчливо спросил Тристан. Над ним, решил для себя Каллум, надо будет потом поработать. А то он уже дважды украдкой посматривал на Либби. Придется напомнить ему, что союзников выбирают с умом.

– Он просто даст сигнал остановиться, когда час выйдет, – сказала Париса и выразительно посмотрела на Далтона. – Ни больше, ни меньше.

– И никаких астральных планов, – предупредил Каллум. – Это скучно для зрителей.

– Отлично, – ответила Париса. – Только в теле.

На этом они пожали друг другу руки и разошлись в противоположные стороны. Париса встала под куполом, Каллум – у двери, тогда как остальные опасливо переместились к очагу.

– Роудс, – произнес Каллум. – Приглуши-ка тревогу.

Париса дернула губами в улыбке.

– Не переживай из-за него, Роудс, – сказала она. – С ним ничего не случится.

Вибрации нескончаемого нервяка Либби постепенно притихли. Все ждали, затаив дыхание, пока стрелки не показали час.

– Начали, – скомандовал Далтон.

– Зачем ты здесь? – быстро спросила Париса, и Каллум хихикнул.

– Хочешь дебаты устроить? Или допрос?

– Варона, – обратилась Париса к Нико, не сводя с Каллума глаз. – Что ты не делаешь перед началом боя?

– Много чего, – уклончиво ответил Нико.

– А почему?

– Могут быть ловушки, – пожал он плечами. – Прежде чем бить в полную силу, надо понять, в каком ритме противник работает.

– Ну вот, – сказала Париса. – Видишь? Даже Варона это знает.

Каллум хмыкнул.

– Вот чем мы заняты? Спаррингуем? Я думал, наша цель – отойти от физических специальностей, а не приспосабливаться к ним.

Уголки губ Парисы поднялись еще выше.

– Отвечай на вопрос, – сказала она.

– Отлично. Я принял приглашение, потому что никаких других срочных планов не было. А сейчас вопрос задаю я, верно?

– Если хочешь, – любезно ответила Париса.

– Чудесно. Когда до тебя дошло, что ты прекрасна?

Она с подозрением нахмурила брови.

– Это не ловушка для твоей скромности, – заверил ее Каллум. – То есть не слишком коварная, ведь все мы, уверен, можем подтвердить, что ты правда такая.

– Вопрос не в моей скромности, – ответила Париса. – Ума не приложу, какая тут связь.

– Я раскрываю тебя. Или, если угодно, веду.

– Это что, полиграф какой-то?

– Ты ведь спрашивала, зачем я принял приглашение, хотела выдавить из меня некую правду, так? Учитывая твои параметры, то же могу сделать и я.

– Ладно. – Париса поджала губы. – Ты спрашиваешь, когда я поняла, что прекрасна? Я это всегда знала.

– Ну что ж, в некотором смысле так оно и есть, – сказал Каллум, – но ты ведь не простая красавица, верно? Твоя красота из тех, что толкает мужчин на войны. На безумие.

– Ну, если ты так говоришь.