Шкаф с ночными кошмарами

– Леда пробудет в больнице до двенадцати. Надеюсь, для тебя это не проблема. В двенадцать я заберу ее, и ты вновь сможешь дышать.

– Не смешно.

– Да я и не шучу. Она может кого угодно напугать.

– А вас?..

– Иногда… – уклончиво ответил он, и я представила, как он отвел взгляд. Когда мы распрощались, я решила подняться к Аспену, воспользовавшись тем, что Кира сейчас заперта в туалете наедине с собой и своими страхами.

– Айрленд!

Я медленно обернулась. Старшая медсестра Большая Санни стояла напротив меня с подносом, полным лекарств. Она выжидающе потопала ногой, и я приблизилась к ней, едва не столкнувшись с какой-то женщиной. От Большой Санни это не укрылось, и она осуждающе поджала губы, а затем спросила:

– Ты принимаешь наркотики?

– Нет. Меня бы не приняли в университет.

– Тогда что за взгляд? И зрачки расширены, – добавила она и тут же вручила мне поднос со шприцами и ампулами, сказав: – Отнеси это в сестринскую и положи на второй стол.

– Хорошо, – подчинилась я и направилась вместе с подносом в сторону сестринской.

– Так уж и быть, – сказала Большая Санни мне вслед, – даю тебе десятиминутный перерыв перед спуском в подвал. Можешь проведать своего друга.

– Спасибо!

Быстро избавившись от подноса и поставив свою подпись в журнале, я взлетела по лестнице на этаж Аспена и, запыхавшись, вошла в его палату. Киры все еще не было, и я опустилась на ее табурет и взяла мягкую, широкую ладонь Аспена в руки. Сжала пальцы, наивно надеясь, что он почувствует мое прикосновение и вернется. Но он по-прежнему лежал с закрытыми глазами, путешествуя в своем разуме, стучался в запертые двери и никак не мог подобрать ключ, чтобы выбраться наружу. Я склонилась к нему и сказала:

– Аспен, я не знаю, что ты делал, но я не злюсь на тебя. Я просто ничего не понимаю. Почему несмотря ни на что ты все еще подозреваешь меня? Почему ты думаешь, что это я? Пожалуйста, возвращайся и объясни, что происходит. Я ничего не понимаю. – В глазах внезапно защипало, а в горле встал комок. – Аспен, вернись и расскажи, что ты задумал. Я не верю, что ты просто так свернул с дороги. Возвращайся.

Позади меня распахнулась дверь, а затем раздался нервный, пропитанный животным страхом голос Киры Джеймис-Ллойд:

– Что ты с ним делаешь?

Что я с ним делаю?

Я медленно выпрямилась, чувствуя, что вместо крови по венам потек раскаленный черный деготь, поднялась на ноги и обернулась к Кире. Ее голос был частью образа, который отпечатался в памяти: холодный, строгий, но испуганный.

– Отойди от него.

Я не двигалась, а Кира нервно глянула на Аспена, будто проверяя, все ли с ним в порядке. Словно я была для него угрозой.

– Я сказала, отойди от него.

Под прицелом ее глаз я скрестила руки на груди и медленно приблизилась. Мне до смерти хотелось напугать ее, дать ей причину бояться. Хотелось, чтобы Кира отшатнулась, выскочила в дверь и поставила себя в неловкое положение.

Нет, на самом деле я лишь хотела, чтобы она хоть раз оставила меня наедине с Аспеном.

– И почему я должна уйти? – спросила я, останавливаясь в шаге от нее.

– Потому что я знаю, зачем ты здесь, – громко сказала она, явно желая нарушить пугающую тишину, повисшую в палате.

Кира не отшатнулась и не выпрыгнула в коридор. Может быть, она лишь притворялась, что напугана? Или контролирует свои страхи? Или боялась вовсе не за себя, а действительно за Аспена? Последнее предположение больно кольнуло сердце, и эта боль не шла ни в какое сравнение с презрительным взглядом Киры.

– Сначала я не могла понять, что это такое – все то, что я нашла у него дома… Аспен тщательно прятал эти документы, и теперь я знаю почему. Ты убийца. Он понял, что ты убила Сьюзен, и сблизился с тобой лишь для того, чтобы вывести на чистую воду.

– Бред, – ответила я, настойчиво напомнив себе, что Кира – не тот человек, на чьи слова стоит обращать внимание. Она – никто.

Вздохнув, я отвернулась и прошла к двери палаты, распахнутой настежь. Несмотря на уверенность в голосе, на каждый мой шаг приходилось три удара сердца. Оно так колотилось, что я не сразу расслышала следующие слова Киры, брошенные камнем мне в спину:

– Я не позволю тебе довести дело до конца, поняла? Больше я не оставлю его ни на секунду.

Я стиснула зубы и опустила взгляд в пол. Еще шаг, и я на свободе. Вдали от ее подозрений, сказанных в присутствии Аспена, вдали от презрительного взгляда, вдали от собственной вины. Мимо по коридору прошла девушка с капельницей и потрепанной книгой под мышкой.

Я должна уйти. Я ведь только что защитила Киру, так почему она не может оставить меня в покое всего лишь на секунду? Почему она не позволяет мне забыть о записях Аспена?

Я спущусь в архив и буду разбирать бумаги. И на несколько часов забуду о том, что Аспен, мой лучший друг, думал, что я убийца. Что, возможно, Кира права, и он дружил со мной лишь затем, чтобы собрать на меня ту информацию. Что он не заботился обо мне и не боялся, что Неизвестный придет, потому что думал, что я и есть Неизвестный.