Шкаф с ночными кошмарами

– Неееттт… – услышал он из комнаты и склонил голову к ладоням. – Не тронь меня. Не тронь.

Дин прикрыл веки, продолжая слушать бормотание Леды Стивенсон – единственный шум, который нарушал тишину квартиры. Пугающее бормотание держало Дина в сознании, несмотря на то, что веки закрывались сами собой.

– В шкафу не найдет, – продолжала Леда.

– Детектив Дин, почему вы все еще сидите здесь? – внезапно он услышал ее сонный голос за спиной и резко обернулся. Одновременно он заметил, что стрелки часов показывают девять вечера. Он два часа сидел за столом?

Леда сонно потерла глаза.

– Вы все еще не спали, детектив? И вчера вы мало отдохнули, – заметила она любезным тоном. – Недосыпание вредно.

Дин плохо соображал, спина и шея у него затекли.

– Да, – невнятно пробормотал он, покрутив головой.

Сонливость отступила, и вернулись опасения. Кто перед ним сейчас – Леда-жертва или девушка, страдающая от галлюцинаций?

На ней по-прежнему была та же одежда: длинная юбка и свитер, а на ногах – теплые белые носки. Обняв себя руками за худые плечи, Леда приблизилась. Дин на мгновение зацепился взглядом за ее плечи, а затем поднял голову. Подсознательно он боялся увидеть в ее глазницах голубые бесчувственные стеклышки, но встретился с живым взглядом. Ее веки покраснели и припухли, губы были бледными. Дин вспомнил, каким странным голосом произносила Леда предупреждения: только тронь ее, и я убью тебя.

Только тронь. И убью тебя. Похотливый мальчишка.

Дин так долго изучал Леду Стивенсон, стоящую рядом, что она, наверное, подумала, будто он ждет, когда она поцелует его, поэтому молниеносно склонилась и, все еще обнимая себя за плечи, зажмурилась и прильнула к его губам. Дин изумленно застыл, а через секунду все прекратилось: Леда выпрямилась и потрясла головой:

– Простите, детектив Дин! Я не знаю, что на меня нашло! Не знаю! Пожалуйста, простите!

– Успокойся, Леда, – произнес он, поднимаясь из-за стола. – Ничего страшного не случилось. Все в порядке. Это просто реакция.

– Р-реакция? – спросила она, испуганно распахнув доверчивые глаза. Дин кивнул, присев на краешек стола, и таким образом их лица оказались на одном уровне.

– Да. Ты в моем доме, Леда, под моей защитой. Вполне естественно, что ты начнешь что-нибудь чувствовать. Все хорошо.

– Вы не злитесь? – спросила она, и Дин покачал головой.

– Нет, Леда, я не злюсь. Отправляйся спать. Все хорошо.

– Хорошо, – прошептала она, отворачиваясь и неспешно двигаясь в сторону кровати за ширмой. Ее плечи поникли, и Дин пристально наблюдал за ее странной реакцией.

Нет

, – решил он, – что-то здесь не так.

– А я смогу завтра увидеть тетю Лауру? – вдруг спросила она, останавливаясь и оборачиваясь.

– Если получится, – уклончиво ответил он.

– Но вы ведь сказали, что не считаете ее виновной, – напомнила она, упрямо вскинув подбородок. – Я помню, как вы это сказали.

– И я помню. Я начинаю сомневаться, – кивнул он, медленно проговаривая каждое слово. На самом деле он сомневался, стоит ли обсуждать это, ведь Леда явно не в себе, но его любопытство было сильнее чувства самосохранения.

– Начинаете сомневаться в том, виновна ли она?

– Я думаю, что ее действительно обвинили не…

– Я же говорила! Я ведь говорила, детектив, что она невиновна! Ее подставили! Это Кая Айрленд! Детектив Дин, я ведь с самого начала предупреждала: это Кая! Я точно права. Она дралась с Майей, она дружила со Сьюзен и Скалларк… Скалларк нашли в ее подвале! Она убила ее, а потом подбросила фату моей тете. Почему вы молчите, детектив?

Леда приблизилась и Дин подумал: ну, сейчас она меня точно схватит, но все равно не отвел взгляда от ее пронзительных глаз.

– Я не думаю, что твою тетю кто-то подставил, – наконец медленно произнес он. – Я думаю, что она защищает кое-кого. Тебя.

* * *

Канун Хеллоуина

«Скалларк думает, что ты принимаешь наркотики», – эти слова не отпускали Аспена остаток вечера, ночи, когда он не сомкнул глаз от тревоги и предчувствия, и утра. Когда он принимал контрастный душ, совершал пробежку, старательно огибая овраг, в котором копошились рабочие в ярких униформах, когда поздоровался с соседками снизу – он постоянно думал о словах Айрленд.

Если бы.

Если бы он мог во всем ей признаться, но Аспен даже не мог взглянуть ей в глаза. Теперь он не видел ее чистого лица с маской невозмутимости, не видел надменной складки губ, не видел испытующих темных глаз. Раньше смотрел, теперь не мог.