Шри Ауробиндо. Жизнь Божественная – II

Отступая от поверхностных форм и погружаясь очень глубоко в себя, мы неизменно обнаруживаем, что ум, сердце и чувственное существо человека движимы силами, которые он не контролирует, и что он, сам того не зная, может стать орудием космических Энергий. Именно отстраняясь от внешней физической реальности и углубляясь в свое внутреннее существо и сублиминальное сознание, человек начинает непосредственно осознавать эти силы, получать непосредственное знание о том, как именно они воздействуют на него, и противостоять этим воздействиям. Он становится осведомлен о вмешательствах, толкающих его в том или ином направлении, о внушениях и импульсах, которые раньше представлялись мыслями и побуждениями его собственного ума и с которыми ему приходилось бороться. Он начинает понимать, что он не просто сознательное существо, необъяснимо появившееся в бессознательном мире из семени несознательной Материи, не знающее себя и блуждающее во тьме неведения, а воплощенная душа, через деятельность которой космическая Природа пытается реализовать свои возможности, живое поле битвы, на котором тьма Неведения, давшая ему начало, борется со светом Знания, растущим и устремленным вверх, к неведомой цели. Силы, стремящиеся управлять им (и среди них Силы добра и Силы зла), представляются в качестве энергий универсальной Природы; однако создается впечатление, что они принадлежат не только физической вселенной, но и превосходящим ее планам Жизни и Ума.

Первая важная вещь, которая имеет прямое отношение к интересующей нас проблеме и о которой следует сразу сказать, заключается в том, что размах деятельности этих Сил часто превосходит относительные человеческие мерки; в своей более масштабной деятельности они представляются человеку сверхчеловеческими, божественными, титаническими или демоническими, но при этом могут создавать в нем, в зависимости от масштабов его личности, свои малые или великие формации. Они могут захватывать его и управлять им в определенные моменты или в течение длительных периодов времени, могут влиять на его побуждения и его действия или овладевать всей его природой. И если это случается, он, творя добро или зло, может превзойти обычные человеческие пределы; особенно зло может принимать такие формы, которые кажутся немыслимыми с точки зрения здравого человеческого рассудка, выходят за грань человеческого понимания, достигают гигантских, неизмеримых, невообразимых масштабов. И тут можно задаться вопросом, а не ошибаемся ли мы, отрицая абсолютность зла; ибо, аналогично тому, как в человеке есть склонность, стремление и тяга к абсолютной истине, добру, красоте, точно так же эти побуждения [к запредельному злу] – как и запредельная интенсивность, которой могут достичь боль и страдание, – кажется, указывают на попытку абсолютного зла реализовать себя. Но неизмеримость еще не признак абсолютности: ибо сама по себе абсолютность не является синонимом огромности; абсолют неизмерим, но не из-за своей безграничности, а из-за свободы своего сущностного бытия; он может проявить себя как в ничтожно малом, так и в бесконечно великом. Да, действительно, переходя от ментального к духовному – а этот переход в конечном счете ведет к абсолютному, – мы освобождаемся от былых ограничений и чувствуем возвышенную широту и нарастающую интенсивность света, силы, покоя и блаженства; но это еще не внутренняя абсолютность самосущего бытия, являющаяся в данном случае ключевым элементом, а только первые признаки свободы, возвышенности, универсальности. Боль и зло не могут достичь этой абсолютности, так как они ограничены и вторичны. Становясь запредельной, боль прекращается или убивает существо, которое её испытывало, или оборачивается бесчувствием или, в редких случаях и при особом стечении обстоятельств, может превратиться в экстаз Ананды. Став абсолютным или неизмеримым, зло разрушило бы мир или то, что породило и поддерживало его; оно через дезинтеграцию вернуло бы и себя, и вещи в состояние небытия. Силы, поддерживающие тьму и зло, конечно же, пытаются, непомерно возвеличивая себя, стать внешне бесконечными, но им удается достичь только огромности; или, в лучшем случае, они могут представить свои владения в виде некой ужасающей бездны, соизмеримой с бездной Бессознательного, но это ложная бесконечность. Бытие, которое самосуще, либо изначально, либо в силу вечной принадлежности к Самосущему, является условием абсолютности: заблуждение, ложь, зло представляют собой космические могущества, но не абсолютные, а относительные, поскольку они могут существовать, только искажая или отрицая истину и добро, которые, в отличие от них, являются самосущими абсолютами, неотъемлемыми аспектами верховного Самосущего.