Шри Ауробиндо. Жизнь Божественная – II

Но можно задаться вопросом, действительно ли наши сны полностью нереальны и бессмысленны, и не являются ли они образом, метафорическим отображением или символической транскрипцией или интерпретацией реальных событий. Чтобы получить ответ, мы должны хотя бы в общих чертах рассмотреть природу сна и феномен сновидений, понять, чем и как они порождаются. Во время сна наше сознание перестает воспринимать объективную реальность; полагают, что оно отдыхает, приостанавливая или прекращая свою деятельность, но так только кажется на первый взгляд. Прекращается бодрствующая активность, отдыхает поверхностный ум, приостанавливается сознательная деятельность нашего телесного существа, но внутреннее сознание не останавливает свою работу – оно погружается в новую внутреннюю активность, и из того, что оно делает во время сна, мы помним только произошедшее или записанное в той части нас, которая ближе к поверхности. Этой частью является сумрачный подсознательный слой, сохраняющийся у границы сна и бодрствования, воспринимающий или пропускающий через себя переживаемое нами во сне, а также сам являющийся творцом сновидений; но за ним открываются глубины и обширные пространства сублиминального, пребывает необъятность нашего скрытого бытия и сознания – реальность совершенно иного порядка. Обычно именно подсознательная часть в нас, являющаяся промежуточным звеном и посредником между сознанием и чистым бессознательным, посылает через этот поверхностный слой свои формации, принимающие формы снов и характеризующиеся бессвязностью и непоследовательностью. Многие из них являются неустойчивыми структурами, основанными на событиях нашей нынешней жизни, выбранных как будто бы наугад и наполненных разнообразным и причудливым содержанием; другие воскрешают прошлое или, скорее, определенные обстоятельства и персонажей прошлого, делая их основой аналогичных неустойчивых структур. Есть и другие подсознательные сны, которые кажутся чистой фантазией и на первый взгляд никак не связаны ни с прошлым, ни с настоящим; однако сейчас психоаналитики, впервые попытавшиеся более или менее научно взглянуть на наши сны, определенным образом интерпретировали символику сновидений, нашли ключи к тем переживаниям в нас, которые бодрствующее сознание должно знать и контролировать; это само по себе меняет всю природу и смысл того, что мы переживаем во сне. Возникает впечатление, что за всем этим скрывается нечто реальное и что это нечто имеет определенную практическую ценность. Но не одно только подсознательное творит сны. Подсознательное в нас является самым глубоким уровнем нашего тайного внутреннего бытия, граничащим с Бессознательным. На этом уровне нашего существа Бессознательное с трудом пробуждается и становится полусознательным; внешнее физическое сознание, когда оно отступает за покров бодрствования и начинает движение в сторону Бессознательного, тоже возвращается на этот промежуточный подсознательный уровень. Или если посмотреть с другой стороны, то эта сумрачная часть нас может быть охарактеризована как преддверие Бессознательного, через которое его формации поднимаются в наше бодрствующее или в наше сублиминальное существо.

Когда мы спим и наша поверхностная физическая часть, берущая свое начало в Бессознательном и являющаяся его творением, начинает опускаться к своим сумрачным корням, она входит в этот подсознательный слой, субстрат или преддверие, и обнаруживает здесь отголоски своего прошлого или следы устойчивых привычек ума и многократно повторявшихся ощущений, – ибо всё оставляет след в нашей подсознательной части и может вернуться в наше бодрствующее сознание через нее. Для нашего бодрствующего «я» это возвращение часто выглядит как возврат старых привычек, отвергнутых элементов природы, пробуждение уснувших или подавленных импульсов, или же оно проявляется не в столь явной, а в более тонкой, неуловимой и особым образом завуалированной форме, но в своей основе имеет те же самые подавленные или отвергнутые, но не удаленные окончательно импульсы и элементы. Во время сна этот феномен выражается в виде внешне причудливого конструирования, сочетания образов и действий, опирающихся на забытые впечатления или группирующихся вокруг них. Но смысл увиденного ускользает от бодрствующего сознания, так как оно не обладает ключом к подсознательной символике. Через какое-то время эта подсознательная активность, кажется, погружается в полную бессознательность, которую мы называем глубоким сном без сновидений; из этих глубин мы можем снова подниматься и видеть какие-то сны или же снова подняться на поверхность и пробудиться.