Швейцарский счет

– Я ужинать не буду. У меня, извиняйте, работа стоит, – с нажимом сказала Галина и повернулась к выходу. – Вы, месье кюре, уж, простите. Я пойду. Я, значит, Алю вам сдала. Через пару дней заберу. Шоб, как хрится, в целости и сохранности. Адье, товарка, – озорно подмигнула она Алисе, почтительно склонила голову перед кюре и, истово перекрестившись, резво затрусила к выходу.

– Пгошу, – повторил отец Жан и осторожно тронул Алису за руку.

Даже в этом незатейливом жесте чувствовалась такая страсть, что по телу Алисы побежали нервные токи, и она невольно вздрогнула.

Священник понял ее по-своему:

– Не опасайтесь, Алья, я тоже на толика гюсский. Панин. Пгабабушка быль гюсский графиня. Тут вам будьет хогошо, – и он посмотрел на нее глубоким проникновенным взглядом.

В церкви царил полумрак, кюре неспешно повел ее по узкому длинному проходу между рядами скучных деревянных скамеек к слабо освещенному алтарю, где высился полированный крест с распятым спасителем. Звук их шагов эхом отдавался под высокими сводами пустой церкви, причудливые золоченые статуи неведомых святых и высокие колонны, украшенные лепниной, потрясали своим суровым величием, и Алиса почувствовала себя крохотной пылинкой, случайно осевшей на божественной картине мироздания. Осознание собственного ничтожества и греховности нарастало, ей было неуютно и страшно, будто Алиса стояла перед строгим учителем, не зная урока. Сухая чопорность католического храма без пышного вызолоченного иконостаса была ей чужда. Она не вызывала желания покаяться, скорее сломя голову броситься прочь. Но она пересилила себя и покорно следовала за Жаном-Пьером. Перед распятием, где, слабо потрескивая, горело с дюжину толстых оплывших свечей и сильно пахло воском и миррой, она зачем-то стащила с головы шапку и перекрестилась, ей показалось, что Господь принял ее молитву неодобрительно. Глаза Христа смотрели на нее сурово, без тени сочувствия.

«Даже Господь у них другой, – с благоговейным страхом подумала она. – Сердитый какой-то».

Жан-Пьер, казалось, прочел ее мысли и мягко заметил:

– Пгавославные хгамы ягкие и нагядные. У нас все аскетично, qui?

Алиса кивнула и попробовала улыбнуться.

– А вега одна. В Хгиста,– заключил кюре и повлек ее к маленькой боковой двери. – Пога ужинать.

Они вошли в небольшую пристройку, где располагались жилые помещения для кюре и обслуги. В небольшой кухонке, оборудованной современной электрической плитой, вытяжкой и промышленным холодильником-монстром, царила стерильная чистота. Белоснежные крахмальные занавески, зеленая скатерть, стопка клетчатых льняных салфеток, сияющие кастрюли – все говорило об обстоятельности и аккуратности ее обитателей. Пахло кофе. На широкой белой тарелке красовалась тщательно нарезанные ломтики буженины, рядом притаились плошка с красной фасолью и глиняная миска с соленым творогом.

Алиса притулилась на краешке высокого деревянного стула и посмотрела на Жана-Пьера, не смея притронуться к еде.

– Пожалюста, – пригласил он гостью, усаживаясь напротив.

Дважды повторять приглашение не потребовалось, и Алиса набросилась на еду. Ее недавний ужин в кафе казался чем-то очень далеким, истосковавшийся по пище желудок готов был поглощать ее непрерывно и в непомерных количествах, она торопилась, запихивая в себя зеленые листья салата, глотала куски отварного мяса, не жуя, и довольно жмурилась, растирая языком мягкие комочки жирного творога. Кюре старался не смотреть на Алису, дабы не смущать ее своим присутствием, но когда она потянулась за стаканом яблочного сока, вдруг, сказал:

– Вы похожи на моя кузина Женевьева. Очень-очень похожи. Я вас сначала пгинял за нее. Только она веселий была, а ви гюстите. Напуганы чем-то.

– Нет, нет, – запротестовала Алиса и попыталась изобразить полную безмятежность.

Жан-Пьер с минуту наблюдал ее бездарное лицедейство, потом покачал головой и сказал:

– И все же есть у вас какая-то тайна. Или гоге.

– Горе, – эхом отозвалась Алиса и испуганно прикусила язык. – Нет, господин кюре, у меня документы украли. Приехала сюда на работу. Гувернанткой. И попала.

– Попаля, – забавно коверкая слово, повторил кюре и пытливо вгляделся в жалкую, похожую на гримасу, улыбку девушки. – Куда попаля?

– В затруднительное положение, – нашлась Алиса. – Но Галя обещала мне помочь.

– Галья. Жгица любви. Гм, а ви знаетье, Алья, кто Галья и каким манегом она помочь?

– Приблизительно, – солгала Аля и мучительно покраснела. – Простите, отец Жан, но я очень-очень устала и…простудилась. У меня температура. Можно мне пойти спать?

– О ля-ля, – засуетился священник, – пгошу пгощения. Я пгедложить вам свой комната, ванна и аспигин. Qui?

Алиса наклонила голову в знак согласия, и отец Жан услужливо распахнул перед ней дверь, пропуская девушку вперед.

– Однако, я бы на вашем месте сначала исповедался. Ви напгяжены как стгуна. Вот-вот согветесь. Это поможет. Облегчить дюша.