Швейцарский счет

А что она видела в этой жизни? В сущности – ничего. Школа, вредная учительница математики Капитолина Ивановна, ненавидевшая хорошеньких девочек, потому что была старой девой, обязательный стакан кефира на ночь (мама свято верила в исключительную полезность сего немудрящего напитка), неудачная попытка стать моделью, волшебный кусочек замужества и трупы, трупы, трупы. А может, и вправду это она их всех?

Червь сомнения в собственной вменяемости заполз в голову и принялся методично подгрызать пульсирующие от напряжения мозги. «Да я с ума схожу! Нельзя! Надо держать себя в руках, не распускаться».

Не терять лицо,– так учила ее мама. «Лицо. А сохранилось ли оно?»

Алиса щелкнула крышкой, брошенной на столе, Галкиной пудреницы. Припорошенное золотистой пыльцой равнодушное зеркало отразило встревоженный взгляд, черные полукружья под глазами, скорбную складку, наметившуюся у губ и несколько седых волос на висках. Алиса ахнула и принялась яростно выдирать серебристые искры, шипела, моргая слезящимися от боли глазами, и драла, драла, драла, вымещая на предательской седине злость и бессилие перед несправедливой судьбой. Расправившись с последним волоском, она уронила голову на руки и безутешно разрыдалась.

Ее плач разбудил Анжелу, и она явилась в кухню в одних трусах, криво позевывая, уселась напротив ревущей Алисы, воткнула в зубы сигарету и прошамкала:

– Что за вой? Что за рев? Уж не стадо ли коров? – процитированное ею детское стихотворение не возымело должного действия, Алиса продолжала захлебываться слезами. – Кончай ныть, говорю. Лучше скажи, что делать собираешься? Мы тебя скрывать больше не можем, сама понимаешь. Полицаи щас окончательно озверели, хуже того – они поняли, что ты все еще в городе. Уже по всем притонам, поди, шерстить начали. Скоро и до нашей богадельни доберутся. Не знаю, как мы с Галкой от Мухамета отбояримся. Попрет небось за то, что тебя подсунули. Придется другое место искать. Жалко, – Анжела вздохнула и уронила на стол серую колбаску пепла.

– П-п-простите меня, – заикаясь, выдавила Алиса. – Я п-понимаю. Сейчас соберусь и пойду в полицию.

– Решилась, значит? Ну-ну, – Анжела испытующе посмотрела на зареванную физиономию Алисы. – С повинной, значит…

– А что мне остается? Обложили, как медведя. Со всех сторон, – Алиса обреченно покачала головой и уставилась в стол.

– Так, значит, это ты их всех, да? – вкрадчиво ввернула Анжела, подавшись всем телом вперед. Ее тощие груди повисли над столом, как заячьи уши.

– Да, нет же! НЕТ! Сколько раз можно говорить, что я пальцем ни к кому из них не прикоснулась! Кто-то орудует за моей спиной, а я – мишень, жертва! Понимаешь ты или нет? – бешено заорала Алиса, слезы мгновенно высохли, она тряслась от бессильной ярости.

– Ишь ты, жертва, – Анжела прикурила следующую сигарету. Выпрямила спину и, клубясь в сизом дыму, как египетская жрица у жертвенного огня, задумчиво сказала: – Хотя я тебе верю. Черт знает почему, но верю. И знаешь что? Я так кумекаю: если ты пойдешь в полицию – тебе хана. Иностранцы здесь народ бесправный, а русские вообще не люди. Может, попробуешь встретиться с той теткой? Ну, которая вдова банкира? Расскажешь ей все как на духу. Она же из наших. Русская. Может, поверит. Поможет. Выгородит тебя.

Заметив вытянувшееся лицо Алисы, она пояснила:

– В тюрьму ты всегда успеешь. А руки опускать – дело последнее. Попытка не пытка. Попробуй. Чем черт не шутит, а? Вчера сказали, она в отеле «Бельвью» остановилась. Это в центре, на Кохерштрассе. Самая крутая ночлежка в городе. Для царственных особ.

– Так Галина все равно сегодня на меня заявит, – в глазах отчаявшейся девушки промелькнул робкий проблеск надежды и мгновенно потух. Поймав вопросительный взгляд Анжелы, она созналась:

– Я все слышала ночью.

– Не парься. Галку я на себя возьму. В ближайшие два дня она будет молчать, как мумие, а потом я за нее не ручаюсь.

Анжела встала и, тряся хилыми сосцами, принялась варить себе кофе. Обернувшись, заметила недопитую рюмку водки, с сомнением посмотрела на Алису.

– В голове после вчерашнего, как в Госдуме, одни прения. Разговеться что ли для тонуса? – и, не дождавшись одобрения, опрокинула водку в рот. – Чего смотришь-то? – упрекнула она укоризненно глядевшую на нее Алису. – Пью и пить буду. Если б не этот эликсир жизни, давно б уже в психушку загремела. Давай по маленькой?

Алиса отрицательно покачала головой, машинально рисуя на заляпанной поверхности стола загадочные один, один, семь. Присмотревшись, Анжела фыркнула:

– Совсем сдвинулась? Номер полиции выписываешь.

– Это номер полиции? – удивилась Алиса.

– Сто семнадцать-то? Конечно. Будто ты не знала.

Девушка отмолчалась. Рассказывать Анжеле о Марке было верхом глупости.

Глава двенадцатая