Сюжет Бабеля

Даже в нормативном языке слово это многозначно: «что- то держать, крепко захватив зубами» («закусить удила»), или — «заедать что-либо» (в том числе, согласно Далю: «съедать ломтик после рюмки вина»)... А еще имеется пропущенный Далем глагол несовершенного вида — «закусывать»...

В Одессе он означал вот что:

«Из планового отдела вышел служащий благороднейшей наружности. Молодая круглая борода висела на его бледном ласковом лице. В руке он держал холодную котлету, которую то и дело подносил ко рту, каждый раз ее внимательно оглядев.

В этом занятии служащему чуть не помешал Балаганов, желавший узнать, на каком этаже находится финсчетный отдел.

- Разве вы не видите, товарищ, что я – сказал служащий, с негодованием отвернувшись от Балаганова».

Пожирателя котлеты звали Бомзе, а случилось это в романе «Золотой теленок» (ч. 2, гл. 10).

Легко убедиться, что никакой рюмки Бомзе перед этим не выпивал, и слово «закусывать» значило для него не заедать съеденное или выпитое, а попросту «принимать пищу», короче — «есть».

Что же тогда сказал Беня Крик старику Менделю? Всего лишь: «Ешьте, пейте и не терзайте себя волнениями...». Самые простые слова. Но простых слов у Бабеля не бывает. Потому что за словами стоят непростые смыслы. Например, притча — в данном случае евангельская, от Луки (12: 15-20):

«смотрите, берегитесь любостяжания, ибо жизнь человека не зависит от изобилия его имения.

И сказал им притчу: у одного богатого человека был хороший урожай в поле; и он рассуждал сам с собою: что мне делать? некуда мне собрать плодов моих?

И сказал: вот что сделаю: сломаю житницы мои и построю большие, и соберу туда весь хлеб мой и все добро мое, и скажу душе моей: душа! много добра лежит у тебя на многие годы: покойся, ешь, пей, веселись.

Но Бог сказал ему: безумный! в сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил?»

Покойся, ешь, пей и веселись душа! Праздничные столы не умещаются во дворе, сам Тартаковский в тестьях, полиция кончается там, где начинается Беня!..

Но придет ночь, и душу, польстившуюся на богатство, принесут в жертву... Как жениха...

«Двойра подталкивала мужа к дверям их брачной комнаты и смотрела на него плотоядно, как кошка, которая, держа мышку во рту, легонько пробует ее зубами».

Вот она расплата — закусив зубами, на брачное смертное ложе!

«Закусить» и «выпить» попросту многозначны, можно понимать их и так, и эдак. И эта многозначность обыгрывается.

Хотя временами герой сбивается на норму («Как это делалось в Одессе»):

«- <...> отчего бы ему не сесть за пять копеек на трамвай и не подъехать ко мне на квартиру и не выпить с моей семьей стопку водки и закусить, чем бог послал?»

Впрочем, в данном случае, Беня просто переходит на другой язык — с «одесского» на русский. «Выпить и закусить»

для скрепления сделки — это русский обычай, русскими словами и описанный.

А вот другие высказывания Бени Крика:

«И чем было бы плохо, если бы евреи жили в Швейцарии, где их окружали бы первоклассные озера, гористый воздух и сплошные французы?»

«- Маня, вы не на работе, - заметил ей Беня Крик, - холоднокровней Маня».

В первом случае комический эффект возникает оттого, что жители Швейцарии не сплошь французы (имеются и немцы в немалом количестве), а во втором — по той причине, что несдержанность человек обычно проявляет у себя дома (а здесь все перевернуто). Но это привычные приемы, которые может применить любой автор. А здесь еще дело и в языке. Что отличает язык бабелевских персонажей от обычного?

То, что в нем нарушена лексическая связность. Например, «гористый» несомненно относится к горам. Но гористой может быть только местность, а воздух — непременно горным. Слово «первоклассный» — характеристика отеля (Швейцария ими славится), а вот озёра... В лучшем случае — живописные. Слово «холоднокровный» существует, но применяется исключительно к рептилиям. А человеку пристало хладнокровие.

И это неполное владение русской стилистикой стало одним из оснований выстраивания «одесского языка». Бабель всего лишь сделал эту языковую черту тотальной.

Имелись и иные способы («Отец»):

«У вас невыносимый грязь, папаша, но я выведу этот грязь»...

Ни в одном русском диалекте не сыскать, чтобы слово «грязь» относилось к мужскому роду... Откуда же взяла его простая девушка Баська? Скорее всего, Бабель его придумал... «Невыносимый грязь» — это эвфемизм, замена неприличного слова на фонетически и по смыслу схожее, но приличное: «У вас невыносимый *срачь, папаша, но я выведу этот *срачьІ»{94}.

Та легкость, с которой бабелевская выдумка принимается за реальный факт, свидетельствует, в общем-то, об одном: до Бабеля «одесского языка» не было. Точнее так: до Бабеля одесситы не знали, что говорят на особом языке — языке, не похожем ни на какой другой.

А иногда сам язык раскрывает суть вещей и приводит к верным умозаключениям. Например, в пьесе «Закат»...