Сюжет Бабеля

Старик поверил, но потом Конкин его все-таки зарубил. Конкин упомянут Бабелем еще несколько раз, но не в книге, и не в «Дневнике», а в планах и набросках к «Конармии». Самая пространная запись выглядит так:

«Вася Рыбочкин.

Стиль - [В Белеве] - Короткие главы, насыщенные содержанием.

Конкин. Застаю бригаду в ожидании. Представление у батюшки. Чего тебе, Масейка. - Известие за героя Василия Рыбочкина. - Приказ командарма. Другой Рыбочкин. - [Бой] Плетит казака. - Потом из боя, золотые часы, сундуки, конь. - Приеду в Нижний, эх, запылю... Сестра милосердия на лошади, [зара<за>] стерва... - Заработал комиссар. - Карточка клоуна. Привет из Нижнего. - Всемирно знаменитый [кло<ун>] чудо-клоун и парфорсный [но] ездок-иностранец».{162}

Парфорсная (от французского par force — «силой») езда — цирковой номер, в котором наездник выполняет акробатические упражнения на лошади, преодолевающей различные искусственные препятствия. Непонятно только, к кому относятся эти цирковые черты — к Конкину или неведомому Васе Рыбочкину? Наверное, все-таки к Рыбочкину: Конкин объявляет себя не атлетом, но чревовещателем, а часть перечисленных в наброске черт переданы персонажу новеллы «Вдова» — кучеру начдива Левке:

«Левка размешивает веткой в котелке. Он говорит:

- Приехал я в Темрюк-городок. Местность малоизвестная, братва, вся как есть, незнаемая. Работаю в цирке парфорсную

езду, а также атлет легкого веса. Городок, конечно, для женщины утомительный, завидели меня дамочки, стены рушат... Лев Гаврилыч, не откажите принять закуску по карте, не пожалеете безвозвратно потерянного времени...

Подались мы с одной в трактир. Требуем телятины две порции, требуем полштофа, сидим с ней совершенно тихо, выпиваем... Гляжу - суется ко мне некоторый господин, одет ничего, чисто, но в личности его я замечаю большое воображение, и сам он под мухой.

- Извиняюсь, говорит, какая у вас, между прочим, национальность?

- По какой причине, спрашиваю, вы меня, господин, за национальность трогаете, когда я тем более нахожусь при дамском обществе?

А он:

- Какой вы, говорит, есть атлет?... Во французской борьбе из таких бессрочную подкладку делают. Докажите мне свою нацию...»{163}.

Итак, как мы видим, оснований для цирковых ассоциаций реальные биографии конармейцев не дают. Разве что в одном случае, да и то сомнительном...

Какую же цель преследовал Бабель, погружая своих персонажей в цирковой антураж?

Едва ли мы встречаем здесь некий прием. Приемы оказывают свое действие немедленно, в пределах фразы — они сразу же заставляют читателя увидеть описанное под новым углом. А в собранной нами коллекции ничего подобного нет.

Видимо, речь идет о концепции более общего свойства, иначе говоря, о сюжете. Бабель не сразу пришел к тому способу описания, который мы видим в «Конармии», и на каком-то этапе попытался разрешить столкновения человека с нечеловеческими условиями существования, представив происходящее как жестокую, кровавую, но игру. А в вождях Конармии увидеть руководителей труппы, наряженных в цирковые костюмы:

«Буденный в красных штанах с серебряным лампасом стоял у дерева» («Комбриг 2»).

А это — реальность:

«31.8.20. Чесники <...>

Ворошилов и Буденный все время с нами. Ворошилов, коротенький, седеющий, в красных штанах с серебряными лампасами, все время торопит, нервирует, подгоняет Апанасенку»{164}.

Но цирк Первую Конную вместить не сумел, оставив по себе в книге разрозненные следы литературной неудачи.

Ни до, ни после «Конармии» Бабель к цирковым образам не обращался. Откуда же они здесь взялись?

Видимо, из Одессы... Вначале детское воспоминание о патриотической пантомиме «Подвиг рядового Рябова», а затем, наверное, встреча с Юрием Олешей в 1919 году. Цирковая страсть поразила Олешу с самого детства{165}, в 1917 году была описана в фельетоне{166}, а завершилась революционером-канатоходцем Тибулом. И Бабель был не единственным, поддавшимся Олешиному искушению — в 1934 году Ильф и Петров с Катаевым написали пьесу «Под куполом цирка» и переделали ее в сценарий, из которого родился знаменитый кинофильм Александрова «Цирк». Но на сценарий он оказался до такой степени не похож, что авторы запретили указывать свои имена в титрах.

Глава XIII Иосиф Ужасный

Новелла «Жизнеописание Павличенки Матвея Родионыча» представлена 4-мя ранними источниками: журнальными публикациями 1924-25 гг. («Шквал». — Одесса. 1924. № 8; «30 дней». 1925. № 1), книжным текстом («Конармия», 1926) {167} и недатированной правленой машинописью {168}.

Между правленой машинописью и печатными версиями отмечается не менее 200 разночтений, что, согласимся, для текста, занимающего менее 5 страниц, немало.

Заслуживает внимания и другое обстоятельство — данная правленая машинопись не могла служить источником ни одной из известных нам публикаций.