Сказание о добром рыцаре Йосипе

   Йосипу, как самому главному наследнику, полагалось тщательно выбирать невесту. Ему следовало жениться на знатной девушке из хорошего рода. Сам Йосип не проявлял особого интереса к женскому полу. Он был старателен в работе и изъявлял покорность отцовской воле в вопросе женитьбы; и все же, в глубине души его теплилась мысль о том, что он где-то уже встречал свою будущую жену, и был почему-то уверен, что у нее должны быть черные глаза. Рыцарь часто вспоминал свое удивительное путешествие с Айрис, и ему казалось, что он упустил в лице этого мальчишки что-то очень важное, восхитительное, и от этой мысли временами ему становилось грустно.

   В конце концов, для Йосипа нашлась достойная невеста. Это была младшая дочь князя Полока, рыцаря, принадлежавшего ордену тамплиеров, что был распространен далеко на западе. Отец девушки дал согласие, и следовало объявить об обручении.

   В тот момент, когда Йосип узнал о том, то он без пяти минут муж, от его уверенности не осталось и следа. Когда же ему в серебряной шкатулке приподнесли маленький портрет незнакомой девушки, он почувствовал острое желание заболеть, как в детстве, когда не хотел идти спрягать латынь. Поэтому рыцарь стал даже втайне молиться о том, чтобы что-то произошло, и свадьба была бы отложена.

   ***

   Господь, как известно, слышит тех, кто ему молится, но дарует желаемое порой в весьма причудливых формах. Примерно через неделю после окончания поста на княжество напали мамлюки.

   Йосип пожелал иметь свой отряд для защиты княжества, и отец не смог ему отказать. Полагалось, правда, отправить невесте подарок и письмо, что Йосип сделал с довольно противоречивым чувством. Письмо написал знакомый поэт, а подарком послужило обручальное кольцо с рубином.

   Война оказалась довольно странным занятием: отряды наступали и отступали, оставляя сотни убитых и раненных, на трупы которых тут же слетались вороны и сползались мародеры. Против своего ожидания, Йосип не чувствовал ни особого волнения, ни страха, ни почтения перед войной. Он был равнодушен и холоден; порой ему казалось, что он через километры видит самые дальние отряды и может предугадать исход сражения задолго до его конца. Когда же на его глазах падал очередной солдат, Йосип ощущал только пустоту; он слышал хрипы легких умирающего, и каким-то другим зрением видел, как в последний раз сжимается и раскрывается сердце в грудной клетке. Иногда рыцарь с каким-то отстраненным интересом наблюдал, как стекленеют глаза умирающих, и удивлялся, как это вчера еще обладающее духом тело вдруг превращалось в пустой мешок, которому уже и не место было на поверхности земли…

   Единственное, чего не мог Йосип во время войны, так это есть. Максимум, что он мог впихнуть в себя, была ложка каши в обед и бокал вина на ужин. Рыцарь отощал, стал жилистым, но обрел абсолютно стальную мускулатуру. Изменился и взгляд Йосипа: стал каким-то полудиким, безжалостным, знающим…

   Отряды князя уже почти одержали победу, но тут к мамлюкам на помощь пришли монголы. Оголтелые раскосые орды не ведали ни жалости, ни страха. За короткий срок отряды князя поредели, и вынуждены были отойти к крепости. Князь отправил несколько гонцов на запад, в надежде получить поддержку, но там не торопились с ответом.

   В конце концов, княжеские войска отказались запертыми внутри крепости.

   Осада длилась примерно неделю; за это время Йосип превратился из доброго христианина в коршуна, у которого день начинался не молитвой, а стрельбой по врагам из лука, продолжался метанием валунов с крепости, а заканчивался варением смолы в огромных котлах.

   Какой был день недели, он уже не помнил, пил одну сырую воду, ел, что давали и убивал, убивал… Однажды утром, когда молния ударила в колокол, а Йосип как всегда стрелял из лука по подползающей армии противника, рыцарь увидел Айрис. Знакомое скуластое лицо вдруг показалось из-за мешка с сеном, и тут же скрылось за широкой спиной, которая заслонила его от стрелы, пролетевшей в сантиметре от левого уха .

   Йосип впервые за два месяца ощутил прилив радости.

   –Айрис, – заорал он, – друг мой!

   Айрис удивленно смотрела на незнакомца, в котором Йосипа выдавали только большие голубые глаза. Сердце ее глухо стукнуло, а затем замерло. В это миг от удара молнии загорелось сено под колоколом. Айрис подошла к Йосипу, крепко обняла его и на несколько секунд перенеслась в свое голове из пылающей башни в гораздо более приятные места.

   Дождь, пролившийся после удара молнии, погасил огонь именно в тот миг, когда прибыло подкрепление. Тысячная армия князя Полока, оказавшего поддержку из-за обручения его дочери с Йосипом, пришла на выручку.

   Радости воинов не было предела. Воодушевившись, они удвоили сопротивление, и вскоре уже выбрались из крепости. Айрис сражалась бок о бок с паладином, а по правую руку от нее, словно мельница, отражал удары Давид. Так, втроем, они пробились в центр сражения и положили немало неприятеля; однако одна коварная стрела все же пробила кольчугу Давида, а вторая угодила в плечо Айрис.