Сказители

Г-н Сисак любил смотреть новости, спортивные матчи и комедийные шоу. Иногда он слушал песни в жанре лук-крунг[61]. По воскресеньям он буквально прилипал к телевизору, а я тайком слушала свои любимые радиопостановки или песни в стиле лук-тхунг на кухне. Иногда он орал через комнату, чтобы я приглушила громкость радиоприемника, когда его звучание накладывалось на звуки телевизора. Вот так мы и жили.

Однажды перед нашим домом остановился пикап. Прибыла группа рабочих, которые привезли телевизионную антенну и полдня провозились, устанавливая ее. Подведя новый кабель, соединив какие-то провода, они заменили наш старый телевизор на новенький современный. Один из рабочих встал перед телевизором и стал орать другому, который в тот момент находился на крыше дома. Когда на экране наконец вспыхнула живая картинка, на его лице промелькнуло самодовольное выражение. Но самодовольнее всех выглядел г-н Сисак. Признаюсь, я тоже была восхищена, когда увидела, что возникшая на телевизионном экране картинка – цветная. Кожа у людей была цвета кожи, деревья и поля – цвета деревьев и полей. Все перестало быть черно-белым. Первый цветной телевизор в нашем доме появился, когда моему первенцу исполнился год.

Нет нужды говорить, что я стала одержимой. Да, теперь все в телевизоре было цветным, но, переключая каналы, я сделала важное открытие. Вдобавок к выпускам новостей, спортивным играм и музыкальным программам тут также показывали и мыльные оперы. Истории, которые я раньше слушала по радио и рисовала в своем воображении, теперь получили новую жизнь в ярких образах. Так вот как выглядят мои любимые герои. А вот как выглядят героини. А вот и негодяйки, и негодяи, и богатые имения. Глядя на все это, я смогла острее понимать происходящее. Все стало четче, реальнее. У героев и героинь была сияющая кожа – они походили на небрежно переодетые небесные создания. Г-н Сисак научил меня правильному слову для обозначения плодов – «фрукты», которое звучало так же, как эти плоды выглядели на экране: изысканно выложенные на блюдах, красиво стоящих на столе. Телевизор научил меня многим правильным словам и выражениям.

Телевизор не только расширил мои горизонты, приблизив ко мне далекий незнакомый мир, но также сблизил меня и с моими соседками. Как-то я копалась в выкладке продуктов в пикапе, остановившемся перед нашим домом, и услыхала, как торговка болтает со своей покупательницей – они обсуждали серию, которую показывали по телевизору прошлым вечером. Торговка постоянно болтала со своими покупательницами, но прежде я никогда не вступала с ней в беседы. Обычно я просто молча указывала на продукты, какие хотела купить, платила за них и бежала обратно в дом. И вот я услыхала, как они обсуждают эпизод сериала, показанный накануне вечером. Приближался финал, говорили они, и все тайны и коллизии сюжета вскоре должны были раскрыться и разрешиться. Мы (если мне позволено употребить именно такое местоимение) пытались догадаться, каким будет завершение: и когда одна из покупательниц увидела, что я киваю, она сказала:

– Вы тоже смотрите?

– Да, смотрю, – ответила я.

Это был первый раз, когда я заговорила с совершенно незнакомым мне человеком. Я заметила, что мой ответ их удивил.

– Ну надо же! – захихикали они, переглянувшись. – Да она говорит как истинная аристократка.

В последующие дни эти незнакомые женщины стали приветствовать меня с большим энтузиазмом, вставляя словечко-другое каждый раз, когда мы встречались. Когда по телевизору начали показывать новый сериал, мы обсуждали и его. Когда кто-то из незнакомок не подошел к пикапу за покупками в обычное время, я спросила у торговки, где они. Та ответила с легкой ухмылкой:

– Какие же они незнакомки? Мы все тут соседи.

Это слово согрело мне сердце. После того дня я начала называть этих женщин моими соседками.

Чем больше мы болтали, тем дружелюбнее они становились, задавая мне вопросы о том и о сем.

– А что вы готовите для своего мужа сегодня вечером, мадам?

– О, массаман-карри с курицей, – отвечала я.

Слушая болтовню моих соседок, я обратила внимание на язык, которым они пользовались в разговоре. Они обменивались грубыми словами, словно злились друг на дружку, называя своих мужей либо «этот ублюдок», либо «этот сукин сын» и прочими невежливыми выражениями. Я же почувствовала себя немного увереннее благодаря тому, что ко мне они обращались куда более вежливо: «дама», «мадам», а г-на Сисака именовали «господином». Они даже сделали мне комплимент, сказав, как повезло моему мужу иметь такую заботливую жену, хотя его почти не бывает дома. Я покраснела от их комплиментов и опустила голову, чтобы скрыть довольную улыбку на своем лице.