Сказка

Мило, мягко говоря. Я не знаю, когда мистер Боудич в последний раз обращался к Голд Прайс Групп, но по состоянию на конец апреля 2013 года он был очень низким. Я проверил цену золота на своем ноутбуке перед тем, как лечь спать в воскресенье вечером, и оно продавалось по цене более 1200 долларов за унцию, что составляло около 20 000 долларов за фунт. На бирже золота в Цюрихе шесть фунтов обошлись бы примерно в 115 000 долларов, а это означало, что этот чувак с Генрихом обойдется в 40 000 долларов. И золото не было похоже на горячие бриллианты, где покупатель настаивал бы на скидке из-за риска. Гранулы были немаркированными, анонимными, и их можно было легко переплавить в маленькие слитки. Или превратить в украшения.

Я думал о том, чтобы позвонить мистеру Боудичу в больницу и сказать ему, что он продает дешево, но не стал. По очень простой причине: я думала, ему будет все равно. Я мог бы отчасти это понять. Даже с шестью фунтами, взятыми из Ведра с золотом капитана Кидда, оставалось еще много. Моя работа (хотя мистер Боудич никогда об этом не говорил) заключалась в том, чтобы просто заключить сделку и не быть обманутым. Это была чертовски большая ответственность, и я был полон решимости оправдать доверие, которое он мне оказал.

Я застегнул клапан рюкзака, проверил пол между сейфом в шкафу и весами в ванной на предмет улетевших золотых шариков, но ничего не нашел. Я хорошенько погладил Радар (на удачу) и направился к выходу, неся 115 000 долларов в потрепанном старом рюкзаке.

Мой старый друг Берти Берд назвал бы это большим количеством чеддера.

5

Центр Стантонвилля представлял собой единственную улицу с дрянными магазинчиками, парой баров и закусочной, в которой весь день подают завтрак вместе с бездонной чашкой плохого кофе. Ряд магазинов были закрыты и заколочены досками, на вывесках было написано, что они продаются или сдаются в аренду. Мой отец говорил, что когда-то Стантонвилл был процветающим маленьким поселком, отличным местом для покупок для людей, которые не хотели ехать в Элджин, Нейпервилл, Джолиет или аж в Чикаго. Затем, в 1970-х годах, открылся торговый центр в Стантонвилле. И не просто торговый центр, а супермолл[68] с кинотеатром на двенадцать экранов, детским парком развлечений, скалодромом, батутной зоной под названием «Флайерс», комнатой побега и парнями, бродящими вокруг в костюмах говорящих животных. Этот блестящий торговый центр находился к северу от Стантонвилля. Это высосало большую часть жизни из центра города, а то, чего не хватало торговому центру, было высосано Walmart[69] и Sam's Club[70]

на юге, на выезде с магистрали.

Будучи на велосипеде, я преодолел подъем и поехал по шоссе 74-А, двухполосному, проходящему мимо ферм и кукурузных полей. Пахло навозом и чем-то растущим. Это было приятное весеннее утро, и поездка была бы приятной, если бы я не осознавал, какое небольшое состояние несу на спине. Я помню, как думал о Джеке, мальчике, который взобрался на бобовый стебель[71].

Я был на главной улице Стантонвилля в девять пятнадцать, что было немного рано, поэтому я зашел в закусочную, купил кока-колу и потягивал ее, сидя на скамейке в парке на маленькой грязной площади с высохшим фонтаном, наполненным мусором, и статуей того, кого я никогда не видел, слышал об этом. Я думал об этой площади и сухом фонтане позже, в месте еще более пустынном, чем Стантонвилл.

Я не могу поклясться, что Кристофер Полли был там в то утро; я не могу поклясться, что его не было. Полли был из тех парней, которые могут раствориться в пейзаже, пока не будут готовы к тому, что вы его увидите. Он мог бы быть в закусочной, поглощая яичницу с беконом. Он мог бы быть на автобусной остановке или притворяться, что изучает гитары и бумбоксы в «Ломбард и кредит в Стантонвилле». Или он мог быть вообще нигде. Все, что я могу сказать, это то, что я не помню никого в ретро-шляпе «Уайт Сокс с красным кругом спереди. Может, он и не носил его, но я никогда не видел этого сукина сына без него.

Без двадцати десять я выбросил свой недопитый стакан в ближайшую мусорную корзину и медленно поехал по Мейн-стрит. Деловая часть в том виде, в каком она была, занимала всего четыре квартала. Ближе к концу четвертого, всего в двух шагах от вывески с надписью «СПАСИБО ЗА ПОСЕЩЕНИЕ ПРЕКРАСНОГО СТЭНТОНВИЛЛЯ», был магазин «Отличная ювелирка, которых мы покупаем и продаем». Он выглядел таким же убогими обветшалым, как и остальные предприятия этого умирающего города. В пыльной витрине ничего не было. Табличка, висевшая на пластиковой двери, гласила: «ЗАКРЫТО».