Сказка

Он показал мне, как он мог ходить в ванную, опираясь на эти костыли в рукавах изо всех сил. Это, очевидно, причинило ему боль, и когда он вернулся после отлива, его лоб был мокрым от пота, но я был воодушевлен. Ему могла понадобиться утка с ее длинной и почему-то зловещей шеей для ночных звонков, но он выглядел неплохо для того, чтобы избежать горшка. До тех пор, пока он не упадет посреди ночи и снова не сломает ногу. Я видел, как мышцы на его тощих руках дрожат при каждом стремительном шаге. Он со вздохом облегчения сел на кровать.

— Не могли бы ты помочь мне с... — Он указал на скобяные изделия, обтягивающие его ногу.

Я приподнял ногу с фиксатором, и когда она была вытянута, он снова вздохнул и попросил пару таблеток из стаканчика «Дикси» на его ночном столике. Я отдал их ему, налил немного воды из его кувшина, и они полетели вниз, его кадык подпрыгивал на морщинистой шее, как обезьяна на палке.

— Они переключили меня с морфиновой помпы на это, — сказал он. – оксиконтин[62]. Доктор говорит, что я подсяду, если уже не подсел, и мне придется избавиться от этой привычки. Прямо сейчас это кажется честной сделкой. Просто дойти до туалета кажется гребаным марафоном.

Я это видел, и ванная комната в его доме была дальше. Возможно, ему все-таки понадобится судно, по крайней мере для начала. Я пошел в ванную, намочил мочалку и отжал ее. Когда я наклонилась над ним, он отстранился.

— Сюда, сюда! Что, по-твоему, ты делаешь?

— Смываю с вас пот. Стойте спокойно.

Мы никогда не знаем, когда наступят поворотные моменты в наших отношениях с другими людьми, и только позже я понял, что это был один из них для нас. Он задержался еще на мгновение, затем расслабился (немного) и позволил мне вытереть его лоб и щеки.

— Чувствую себя гребаным ребенком.

— Вы мне платите, дайте мне заработать свои гребаные деньги.

Это заставило его усмехнуться. В дверь заглянула медсестра и спросила, не нужно ли ему чего-нибудь. Он сказал, что нет, и когда она ушла, он попросил меня закрыть дверь.

— Здесь я прошу тебя заступиться за меня, — сказал он. — По крайней мере, пока я не смогу постоять за себя. И Радар тоже. Ты готов это сделать, Чарли?

— Я сделаю все, что в моих силах.

— Да, может быть, так и будет. Это все, о чем я могу просить. Я бы не поставил тебя в такое положение, если бы не был вынужден. Ко мне приходила женщина по имени Равенсбургер. Ты с ней встречался?

Я сказал, что видел.

— Чертовски красивое имя, не так ли? Я пытаюсь представить себе бургер, приготовленный из мяса ворона, и у меня просто голова идет кругом.

Я не скажу, что он был под кайфом от окси, но и не скажу, что это было не так. Каким бы тощим он ни был, ростом шесть футов и наверняка не больше ста пятидесяти, эти розовые таблетки должны были доставить ему немало хлопот.

— Она поговорила со мной о том, что она назвала моими «вариантами оплаты». Я спросил ее, сколько я должен данный момент, и она дала мне распечатку. Она там, в ящике... — Он указал. -...но не беспокойся об этом сейчас.

— Я сказал, что это очень дорого, а она сказала, что хороший уход стоит очень дорого, мистер Боудич, и вы получили самое лучшее. Она сказала, что, если мне понадобится проконсультироваться со специалистом по платежам – что бы это ни было, когда все дома и сухо, – она будет рада организовать встречу либо до моего отъезда, либо после того, как я вернусь домой. Я сказал, что не думаю, что в этом будет необходимость. Я сказал ей, что могу заплатить полностью, но только если получу скидку. Затем мы перешли к переговорам. В конце концов мы остановились на двадцатипроцентной скидке, что составляет примерно девятнадцать тысяч долларов.

Я присвистнул. Мистер Боудич ухмыльнулся.

— Я пытался снизить ее до двадцати пяти процентов, но она не сдвинулась с двадцати. Я думаю, что это отраслевой стандарт, а больницы – это целая индустрия, если тебе интересно. Больницы и тюрьмы — не большая разница в том, как они ведут свой бизнес, за исключением того, что в случае с тюрьмами счета оплачивают налогоплательщики. — Он вытер глаза рукой. — Я мог бы заплатить все, но мне нравилось торговаться. Прошло много времени с тех пор, как у меня был шанс сделать что-нибудь. Дворовые распродажи в старые времена; купил много книг и старых журналов. Я люблю старые вещи. Я что, в бреду? Я. Вот в чем дело: я могу заплатить, но мне нужно, чтобы ты сделал это возможным.

— Если вы думаете о том, что в банке из-под муки...

Он отмахнулся от этого, как будто восемь тысяч долларов были мелкой наличностью. С точки зрения того, что он был должен больнице, так оно и было.

— Вот что я хочу, чтобы ты сделал.

Он сказал мне. Когда он закончил, он спросил меня, нужно ли мне, чтобы он это записал.

— Ничего страшного, если ты это сделаешь, при условии, что ты уничтожишь свои записи, когда работа будет выполнена.

— Может быть, просто безопасная комбинация. Я напишу это на своей руке, а потом смою.

— Ты сделаешь это?

— Да. — Я не мог себе представить, что не сделаю этого хотя бы для того, чтобы выяснить, правда ли то, что он мне рассказывал.