Сквозь дебри и пустоши

Спустя пару минут девочка принесла седовласой флягу и, взяв за руку Эльсу, повела их с Максом в сторону деревянного навеса, под которым стоял длинный стол.

Женщина присела рядом с Тари и, аккуратно поддерживая её за подбородок, влила в рот зеленоватую жидкость. Тари закашлялась.

– Ничего, ничего, – погладила её по щеке, – давай попробуем ещё, – она вновь наклонила флягу. – Здесь хорошие травы, полезные травы, от них сразу легче станет, – приговаривала седая так, будто Тари была трёхлетним ребёнком. – Ну, ну… Вот умница, вот хорошо! – она провела узкой ладонью по волосам девушки, и та вновь уронила голову Берену на плечо.

– Вы можете не держать её, теперь она не обратится. Отвар действует пусть и не слишком сильно, но зато почти моментально. Под «не держать» я имела в виду не её физическое тело, – пояснила она.

Берен поднял удивлённый взгляд на женщину.

– Я вижу, что вы делаете, – понимающая полуулыбка скользнула по высушенным старостью губам.

– Как?

– Я многое вижу. Это мой долг и часть моей работы. Я старшая мать нашей обители. Зовут меня Нила.

– Берен.

Нила кивнула, переплела пальцы на пустой фляге.

– Ей нужно смыть с себя кровь, – она посмотрела на егеря строго, но доброжелательно, чем напомнила его бывшую учительницу математики. – Вам тоже. Запах пробуждает внутреннего зверя. Пойдёмте, я провожу вас.

Берен вновь поднял Тамари на руки и пошёл следом за старшей матерью. Она привела его к деревянной кабинке – душевой, воду в которую качал насос, опущенный в пруд.

– Сажайте её прямо на пол, вот так, к стеночке, чтобы не упала, – руководила женщина. – Сейчас освежится и придёт в себя, – она отвернула вентиль, и из прикрученной к длинному шлангу старенькой душевой лейки брызнула пахнущая ряской вода. – А теперь пойдёмте. Оставим её.

Берен чувствовал растекающийся в груди холод – щемящее одиночество, сочившееся из Тари, и медлил. Как можно оставить человека в тот момент, когда ему необходима поддержка?

– Пойдёмте, пойдёмте, – настойчиво поторопила старшая мать, мягким, убаюкивающим голосом, – ей нужно побыть одной. Правда. Уж поверьте мне, – она взяла Берена под локоть и отвела прочь.

– Вы голодны, Берен?

Егерь отрицательно мотнул головой: никакой кусок в горло не полезет, когда изнутри тебя тупыми ледяными лезвиями распиливает чужая безысходность. Тут впору упасть на четвереньки и выть на луну во всю глотку, а не обедать.

– Ваши вещи тоже бы прополоскать, – Нила протянула ладонь и выжидательно на него посмотрела.

Вздохнув, Берен стянул с себя футболку, отдал её женщине, но та не шелохнулась.

– И брюки.

– Вот это лишнее, – буркнул он. – Чёрт, я так не могу! – он резко развернулся и пошёл обратно к душевой, но старшая мать перехватила его за локоть.

– Оставьте её, Берен! – жёстко, но без угрозы произнесла она, и этим вновь напомнила математичку.

– Не могу! – почти крикнул он. – Ей слишком больно!

– А вам?

– И мне!

– Учитесь контролировать свой дар, иначе он убьёт вас, – Несмотря на строгий тон, Нила смотрела на Берена просветлённо и ласково. – А она – она должна пройти это одна. Потому что станет гораздо сильнее, если справится с этим в одиночку. Без вас.

– А если не справится? – рявкнул Берен, пытаясь освободиться от цепких пальцев старшей матери, но они держали на удивление крепко, до боли стиснув его локоть.

Нила улыбнулась так, будто объясняла дураку очевидное:

– Значит, на то воля природы. Так тому и быть.

– Какая, к чёрту, природа, вы что тут, обкурились все?! – Берен наконец освободился от её хватки, выдернул из второй руки Нилы окровавленную футболку.

– Не лезьте не в свою печаль, Берен, – произнесла старшая мать уже холоднее, глаза предостерегающе сверкнули. – Останьтесь в стороне. Так надо.

– Если вам надо оставить меня в стороне, когда кто-то нуждается в помощи, вам придётся выстрелить в меня, – Берен бросил многозначительный взгляд на спрятанный под пёстрым халатом пистолет. – И лучше сразу в голову, – он резким взмахом закинул футболку на голое плечо и зашагал обратно к Тари.

Девушка сидела на полу душевой так, как её и оставили: привалившись боком к стенке, обняв колени, уткнувшись в них лбом. Длинные волосы чёрными струями стекали по её спине и плечам; с насквозь промокшей футболки бежали алые ручейки, смываемые несильным напором из душевой лейки. Берен скинул ботинки и втиснулся в узкую кабинку, опустился на пол, притянул Тари, усадив к себе на колени, и обнял, положив подбородок ей на макушку. Девушка слабо всхлипнула и уткнулась ему в грудь. Её била дрожь, но не от холодной, льющейся сверху воды, а из-за того, что терзало её изнутри.

– Я убила человека, Берен, – простонала она, – я убила невинного человека!

– Не такой уж он и невинный, – буркнул егерь, крепче прижимая Тари к себе.