Сквозь лёд и снег (СИ)

— Приветствую всех на маршруте «Моусон — Прогресс»! Вам предстоит пройти расстояние в триста тридцать миль, из них сто восемьдесят миль до шельфого ледника Эймери, и сто пятьдесят миль по самому леднику. Время в пути вам ориентировочно ограничено до трёх часов, поэтому если сегодня до полудня погода не изменится, то вам придётся совершить сразу два непротяжённых маршрута. Берегите силы, они вам могут ещё потребоваться! Ваша очередность старта на сегодня следующая: Фрэя, Ганс, Лу, Кэтрин, Хэлбокс, Йозеф, Джонс. Интервал между стартами двадцать секунд, потом отсчёт запускается заново, можете выходить на стартовую прямую.

— Ну что… Я думаю очерёдность приемлемая, а значит всё в силе, как и договаривались вчера, — продолжил Ганс в эфире.

— Всё именно так, как и договаривались! — сразу же отозвалась Кэтрин.

— Тогда поехали! Всем удачи! — сказал Ганс.

В одиннадцать команда начала стартовать. Все пилоты планомерно шли друг за другом в той же последовательности. Никто даже не собирался предпринять обгонных манёвров, так как всем было понятно, что сегодня на этом маршруте определённо выйдет один из трёх участников вчерашнего пари. Через час на скорости в сто пятьдесят узлов пилоты начали входить в зону ледника, постепенно снижая её до ста узлов в зависимости от сложности рельефа.

— Не переживай, Кэт! Всё будет хорошо! — подбодрила её Фрэя, после сигнала штурманбота.

— И я о том же подумала! — ответила она.

Кэтрин уже смирилась с тем, что может произойти с ней на этой дистанции. Её не столько даже удручало отсутствие Акселя и неудачи товарищей, сколько вся эта возня вокруг немецкой группы. Она всерьёз считала, что проделки Хэлбокса стали причиной того, что миссия пошла не в то русло, изменив общую тактику, и сейчас она будто была спровоцирована всем этим на решительные действия с её стороны! «Была — не была!» — подумала она про себя и начала ускоряться.

Ледник не заставил себя долго ждать. Сразу же после вхождения в его зону начались ледяные сдвиги и разломы, чередуясь друг за другом, как ступеньки различной высоты и уровня. Оценив расстояние, Кэтрин сразу пошла на крайние меры и включила форсаж. Её сновигатор взметнулся вперёд и даже немного приподнялся на дыбы. Такого мощного драйва на машинах типа HSPS ещё никто не испытывал! Не обращая внимания на сильные вертикальные удары при приземлении, она устремилась вперёд, влетая, как на трамплине при прохождении каждого препятствия, едва успевая оттолкнуться от края предыдущей плоскости заснеженного льда.

К её счастью подвеска её машины была довольно несложной по конструкции, но достаточно грубой по чувствительности, поэтому спокойно переносила серьёзные нагрузки при столкновении общего веса с поверхностями в высокоскоростном режиме. Основным было вовремя подать правый рулевой штурвал на заднюю механизацию, чтобы при скачке резко приподнять сновигатор передней частью вместе с лыжами над краем проходимого пласта. Скорость на форсаже, да ещё и с интервалами в прыжках росла критически. Иногда Кэтрин еле успевала приземляться, как сразу же приходилось прибегать к вертикальному рулению, поэтому она рассчитала приблизительную среднюю скорость, которая не превышала ста двадцати узлов. Фрэя, как и другие члены группы однозначно решили не отвлекать свою напарницу по команде в столь ответственный и напряженный момент, поэтому эфир продолжал молчать. Ганс и Йозеф тоже никаких переговоров между собой не вели. Полнейшая тишина в эфире с экстремальным напряжением на высокой скорости превращались в какой-то адский гипноз. С каждым новым ударом сновигатора при приземлении грохочущий шум подвески становился всё сильнее и отчётливее, вызывая волнение и страх перед вероятностью возможной поломки. Действительно, исходя из объективных норм пилотирования, такой экстремальный стиль прохождения препятствий с высокой скоростью никто бы из руководства программы не одобрил. Но Кэтрин понимала, что именно такие негативные мысли станут основным препятствием для её победы, и продолжала удерживать ускорение.