Сквозь седые хребты

По разъездам регулярно раз в неделю следовал вагон-магазин с мануфактурой и продуктами. Магазины относились к кооперативным обществам. Первый торговый кооператив рабочих и служащих был организован еще в 1899 году на соседней Забайкальской дороге. До этого же имелась только частная купеческая торговля. Рабочие-строители железной дороги решили организовать свою торговлю без купцов. Несколько инициаторов в складчину закупили товары и открыли первый магазин на станции Чита Первая при Читинских главных мастерских. Такая затея понравилась остальным рабочим, которые стали вступать в кооператив. Торговый оборот от нескольких магазинов составил несколько десятков тысяч рублей. Товары закупались в Иркутске, Нерчинске и других городах. Железнодорожное ведомство пошло навстречу предпринимателям и выделило ссуду. Этого хватило для того, чтобы производить торговые операции от Иркутска до границ Амурской губернии и Китая. Помимо торговли кооперативы развернули и культурно-просветительскую работу среди своих членов, создавая народные дома, клубы, библиотеки. Во время строительства Амурской железной дороги кооперативное движение приобрело немалый размах среди железнодорожников новой магистрали…

Малые ребята особенно любили, когда паровоз привозил на прицепке вагон-магазин. Открывались двери, и начиналась бойкая торговля. Ребятишкам были по вкусу мягкие конфеты из патоки, медовые пряники, сахарные петушки, тянучки и леденцы в круглых плоских баночках с ярко разрисованными цветными картинками крышечках. Больно полюбились им эти лампасейки. Собираясь стайками, как воробьи, ребятишки бегали вдоль полотна и кричали дежурному сигналисту:

– Дяденька начальник, а когда поезд придет и лампасейки привезет?

Продавала сладости тетя Мария. Она работала продавцом у Емельяна Никифоровича Размахнина.

*

– Честно признаюсь, совсем не хочется переезжать на новое место, – говорил с большим сожалением Алексею Петровичу Северянин, когда поступил приказ Подруцкого о передислокации строительных участков дальше на восток. Евгений Юрьевич полагал, что чиновников необходимо менять по возможности чаще, чтобы не свыкались слишком с подчиненными и не начинали идти у последних на поводу. Новый-то начальник, по разумению Подруцкого, всегда и строже…

Покровский, Северянин и младшие начальники-командиры давно сменили продымленные зимовейки на чисто побеленные комнаты. Кирпичная печь, крашеные подоконники. Кровати, застеленные чистыми простынями. Стеганые одеяла заправлены в пододеяльники. В шкафчиках на полочках выстроились стеклянные в подстаканниках стаканы, фарфоровые тарелки, лежали блестящие металлические вилки, ложки, ножи.

…Последний раз с Торочей Алексей виделся недели полторы назад. С местными охотниками ездили по первому снегу в один из распадков промышлять белку. Думал Алексей набить зверька и справить к морозам новую теплую ушанку. В последние месяцы стало больше свободного времени. Можно позволить себе несколько дней отдыха. В тайге и встретились с тунгусами. Среди них, еще рассказывали на трассе, была женщина. Бьет белку в глаз лучше остальных туземцев. У Алексея при этом упоминании что-то дрогнуло в душе…

При встрече они долго смотрели друг на друга. Улыбнувшись, Тороча загадочно перевела взгляд на свою руку. В правом кулачке что-то зажато. Весело улыбнулся и Алексей. Осторожно дотронулся до кулачка. Тот разжался. На ладони лежала белая металлическая пуговка с тиснением скрещенных молоточков.

Алексей вспомнил, что давно, будучи в гостях у старого Чохты, обронил пуговицу от форменной тужурки где-то в стойбище. Оказалось, в чуме. Гость уехал, а молодая хозяйка случайно нашла и спрятала. Пуговка русского инженера стала для нее чем-то вроде талисмана. И что удивительно, он помогал ей, принося удачу на охоте. С тех пор, как ушел в мир предков старый Чохты, молодая вдова стала лучшей охотницей, обойдя по добыче и промыслу, особенно пушного зверя многих мужчин.

*

Проезд первого пассажирского поезда по участку Покровского и далее по всей протяженности дистанции, началом строительства которой еще руководил Борис Васильевич Зеест, а заканчивал Евгений Юрьевич Подруцкий, намечался в конце января или начале февраля.

С немалым удивлением узнал Алексей о докатившихся до него слухах о якобы его предполагаемой женитьбе на местной аборигенке. Мало того, эти россказни просочились в контору дистанции. Проезжая по линии, Подруцкий пожал опешившему от удивления Покровскому руку со словами:

– Завершим участок, лично обещаю позаботиться о вашей дальнейшей судьбе. Советую подумать и принять решение: возвращаться ли вам обратно с молодой женой, как желают многие из ваших коллег, либо осесть здесь, в Забайкалье, на собственноручно построенной магистрали…