Слезы черной вдовы

Она дышала часто и глубоко, а потом вдруг повернулась к девочкам и грубо окрикнула:

- Kinder, folgen Sie mir! [29] А вы, господин Кошкин, если не готовы арестовать меня сейчас, то убирайтесь прочь с дороги!

Он резко отшатнулся к забору, чтобы с нею не столкнуться. И, глядя этой женщине в спину, подумал, что не нужно было ему приходить сюда. Нужно было мчаться в Ермолино, потому как не хотелось даже думать, каково будет Светлане, если она встретится там с кем-то, подобным этой немке, и услышит эти проклятия лично…

И Кошкин поспешил на вокзал.

Глава XXV

Светлана никогда не питала особенных симпатий к родовому гнезду своего мужа. Она была-то в Ермолино раз пять от силы, всегда проездом: Павел не предлагал ей провести лето здесь, а Светлана и не настаивала, куда охотнее соглашаясь поехать на воды в Ессентуки, к примеру. Дом в Ермолино она находила старым и сырым, прислугу неисполнительной, да и от станции слишком долго добираться.

Сам же Павел частенько пропадал здесь неделями. Говорил, что едет проверять расходные книги, следить за сельскохозяйственными работами и заниматься прочими делами, Светлане, разумеется, не интересными. Она верила.

Впрочем, сейчас, украдкой поднимая глаза на мальчика лет семи - темноволосого, смуглого, с пронзительно-синими, как у Павла, глазами, - она поняла, что у нее нет обиды на мужа. Вовсе нет. Напротив, ежели в результате его отлучек Господь дал жизнь прелестному ребенку, наверное, это того стоило. В конце концов, ведь все мужья изменяют женам. Ну, или почти все.

Светлана искренне считала Павла хорошим мужем. Он баловал ее иногда даже сверх меры, окружал заботой и ни на миг не давал почувствовать, что она у него не единственная. Даже оставив ее, он исправно посылал поздравительные открытки на Рождество и именины, выписал довольно приличное содержание, на которое Светлана могла жить, вовсе не задумываясь о деньгах, да еще и регулярно выводить в свет сестру, девицу на выданье - а это, нужно заметить, огромная статья расходов. Наслушавшись историй приятельниц о мужьях, которые отчитывали их за каждую новую шляпку, Светлана иногда полагала, что Павел святой.

Да, Павла многие любили. Когда еще убедишься в этом, если не на похоронах: маленькая деревенская церковь была забита до отказа. Правда, знакомых лиц Светлана здесь почти не находила. В последние годы Павел редко появлялся в Петербурге, верно, о нем там уже вовсе забыли: столицу он не жаловал. Таким образом, проводить его в последний путь явились в основном соседи-помещики, кто-то из Новгорода и, разумеется, дворовые. На улице, у дверей церкви, толпились прочие крестьяне и работники: женщины плакали и причитали, кто-то выл в голос. Хотелось бы Светлане верить, что это нанятые плакальщицы [30]… потому как не было сил думать о том, что это она - она причинила всем этим людям столько горя.

Светлана шла за гробом чуть поодаль, затерявшись в толпе. Мало кто здесь догадывался, что именно она законная жена Павла Раскатова - а если и догадывался, то все равно не демонстрировал этого никоим образом. Кажется, за весь день Светлана разговаривала только с кондуктором в поезде, тремя полицейскими-конвоирами, что приставил к ней Кошкин, да с поверенным Павла - низеньким мужчиной средних лет, которого покойный муж представил ей когда-то, как господина Викторова. Но и последний, уж точно будучи осведомленным о ее статусе, лишь поздоровался с нею, а все свое внимание уделял той другой женщине. Поддерживал ее под локоть, подавал платок и был с нею необыкновенно нежен.

Ах да, еще Светлана перекинулась парой слов с Володей Раскатовым, и, кажется, он был единственным, кто принес соболезнования именно ей - как законной супруге. Громко, во всеуслышание и явно не заботясь о мнении этих людей. Володя всегда был очень мил.

***

Павла отпели, как полагается, ровно в два состоялось погребение, а после все вернулись в помещичий дом для поминального обеда. Светлана надеялась, что хотя бы теперь Викторов - ради которого она сюда и приехала - уделит ей полчаса времени, но он ни на шаг не отходил от этой женщины и, кажется, намеревался весь обед сидеть подле нее.

Светлана же неловко топталась в гостиной, не зная, что ей дальше делать - здесь-то она и увидела мальчика.

И здесь же почувствовала, наконец, внимание к своей персоне, убедившись, что гораздо больше людей знает о ее статусе супруги, чем она полагала. То и дело она слышала шепотки за спиной и чувствовала на себе изучающие взгляды, однако стоило Светлане посмотреть в ответ - люди отводили глаза. А одна из местных кумушек не утерпела, подошла к Светлане и, не будучи ей представленной, завела разговор, исподволь выпытывая, что же на самом деле произошло с Павлом. Светлана отделалась от нее коротким резковатым ответом и отошла, понимая, что только что заслужила себе репутацию грубиянки на ближайшие пятьдесят верст в округе…