Смерть после жизни (СИ)

— Нельзя не согласиться, — проворчал Бродяжник, вглядываясь в быстро сгущающуюся темноту. — Поднимемся на Амон-Сул и заночуем там. Веселье отгоняет страх, правда не знаю, надолго ли.

— А это точно хорошая идея? — с сомнением пробормотала Морин, глядя на уже совсем близкую вершину горы, увенчанную полуразрушенными остатками каменной стены, некогда бывшей сторожевой башней дунэдайн.

***

— Морин! — полушепотом позвал Фродо из окончательно вступившей в свои права ночной темноты. Большой обломок валуна на склоне полностью скрывал его из глаз.

— Чего тебе? — раздраженно ответила девушка, быстро вытирая глаза рукой. Она уже некоторое время пыталась делать вид, что ничего не слышит, но хоббит оказался крайне настойчив.

Провалиться тебе… глубже корней гор, коротышка.

Добавила она уже про себя. Хоббит ничем не провинился, но как же раздражал… и надо было выместить обиду ну хоть на ком-то. Тем более, она сама не до конца понимала, что ее расстроило. Что нуменорец ушел, не сказав куда, а перед этим смотрел несколько минут, почти не мигая, в покрытое косматыми тучами ещё безлунное небо, с бесконечной нежностью перебирая в памяти дорогое и сокровенное, к чему не сможет приблизиться и прикоснуться никто и никогда? Что именно, она увидеть не могла, эта способность тоже ее покинула… еще один повод пролить прозрачную соленую влагу из глаз и накричать на хоббита.

— Иди сюда… Я тебе покажу, что обещал, ты же хотела.

— Да? — желание разводить постыдную и непонятно зачем нужную людям сырость заметно уменьшилось, но полностью не прошло.

Воровато оглянувшись на приятелей Фродо — хоббиты сгрудились вместе в небольшой ложбинке на склоне — Морин зашла за камень, с опаской бросив взгляд вниз. Низина, да и сам склон утонули в густой тьме, в которой невольно мерещились еще более темные тени. Если даже ей чуть не по себе, то как эта мелюзга жива еще? А про совершенно невозмутимо ушедшего во мрак Арагорна и говорить нечего.

— Что ты… тебя кто-то обидел?

Все! Твоей жизни, хоббит, не хватит, чтобы перечислить.

Лучший напиток людей, вино, хоть немного помогает… отвлечься и примириться. И чему-то еще, что трудно описать. Его бы сейчас… или хотя бы мерзкого горького пива. Гадость конечно, того, кто его впервые сварил, стоило бы найти и убить. Но на крайний случай и оно сойдет.

— Нет! — злость на себя и не в меру наблюдательного хоббита переполнила ее, как неосторожно налитый до краев стакан.

Пытаясь удержать ее в себе, Морин отвернулась, глубоко вздохнув. Усилившийся к ночи ветер трепал волосы (убирать их в прическу она все время забывала) и холодил щеки. Некоторые вещи… да почти все, невозможно объяснить, и тем более найти какое-то утешение. Неужели все так и останется… до конца этой человеческой жизни. А что после нее? И есть ли способ… что-то вернуть?

Ладонь, касающаяся еще не полностью расставшейся с накопленным за день теплом горы еще смутно помнила, как можно поднять такие горы вверх, но поросшая жесткой пожухшей травой каменистая поверхность никак не отзывалась, по ней можно было только ударить в сердцах, и потом долго жалеть об этом, потирая ушибленные пальцы.

— Я покажу его тебе, хочешь?

Приятно теплая рука хоббита легла поверх ее и чуть сжала, дружески и сочувственно, заставив вздрогнуть от неожиданного и непривычного ощущения.

— И ты правда совсем не боишься?

Фродо настолько глуп и доверчив… или что-то видит и чувствует, недоступное другим? Это кольцо, оно необратимо меняет смертных (и не только), делает более восприимчивыми и близкими… к тьме.

— Не надевай его часто, Фродо, а лучше вообще никогда. Отдай лучше Сэму, или Пину, пусть пока поносят. Вы же хотите… избавиться от колечка Майрона, да? Не ему его несете.

— Кого? — недоуменно переспросил Фродо. — Нет, я не хочу его никому отдавать и даже показывать. Но ты обязательно должна… посмотреть на него. Ты такая же, как…

— Как твоя прелесть, Фродо? — побороть желание неудержимо захихикать оказалось еще тяжелее, чем удерживать слезы, пришлось до боли прикусить губы. Как люди досадно… малоуправляемы.

Поразительно… и предположить было невозможно, что разговор с хоббитом может настолько забавлять. И этим можно проникнуться, и реагировать как шестнадцатилетняя харадримская рабыня. На какое-то время даже забыть, что все не так… или уже так?

— Вот, посмотри…

Рука хоббита быстро скользнула в карман и неприметное на первый взгляд золотое колечко смутно блеснуло в свете почти полностью скрытой низкими облаками луны. Но она никогда не сочла бы его простым и ничем не примечательным. Самое примечательное кольцо Средиземья.

— О! — глаза Морин мгновенно потемнели, а зрачки неестественно расширились, даже больше, чем от близости нуменорца. — Дай мне его… посмотреть.

Без всяких сомнений и внутренней борьбы Фродо положил свое сокровище на подрагивающую от нетерпения узкую девичью ладонь. И оно тут же ожило, засветилось собственным теплым золотисто-желтым светом, а по всей поверхности проступила причудливая вязь огненных букв. Как в тот раз, когда Гэндальф бросил кольцо в камин, только гораздо ярче.