Смерть в сумасшедшем доме

Вопреки моим опасениям, он оказался вполне трезвым. В целом графине, который Джордж щедро предоставил в его распоряжение, спиртного не убавилось, а бокал, который Бертрам держал в руке, был почти полным. Он взглянул на меня с отсутствующим ошеломленным выражением, которое мне слишком часто доводилось видеть на лицах тех прихожан отца, кто терял своих близких. У меня защемило сердце. Должно быть, несмотря на недолгое знакомство, Бертрам сильно привязался к Беатрис.

– Она сказала мне, что врач приходил и велел ей хорошенько отдохнуть, тогда, мол, все будет в порядке. Нельзя было мне оставлять ее одну… – Он попытался продолжить, но не смог.

Я неуклюже потрепала его по руке:

– Наверное, она просто не хотела, чтобы вы волновались за нее.

– Но это же абсурд! Беатрис не могла мне солгать. Она никогда меня не обманывала!

Я решила, что сейчас неподходящий момент высказывать свои подозрения по поводу планов Беатрис на его счет, но все же не удержалась от вопроса:

– Вы были друг с другом очень откровенны? – Я постаралась, чтобы эти слова прозвучали ласково и ободряюще, хотя прекрасно понимала, что всего лишь пользуюсь моментом выведать лишнее.

– Она рассказывала мне всё без утайки. – Бертрам наконец сделал большой глоток из бокала. – Разумеется, я не мог ответить ей тем же, поскольку не имел права открыть то, что известно нам с тобой, Эфимия. Приходилось держать дистанцию ради ее же блага… Учитывая особенности моего семейства, я не мог подвергнуть Беатрис опасности.

– То есть вы… О боже, какая же я тупица! Это ведь все меняет!

– Что меняет?

Я на мгновение задумалась. Может, все-таки пора поделиться с ним своими соображениями? Возможно, в итоге я упаду в глазах Бертрама, но по крайней мере разговор отвлечет его от грустных мыслей. Я сомневалась, что за столь короткий промежуток времени они успели влюбиться друг в друга, хотя Бертрам с его импульсивной и страстной натурой мог навоображать себе бог знает что и теперь с головой уйти в пучину скорби. Я перевела дыхание.

– Видите ли, я думала, вы рассказали ей о том, что сделал ваш брат. И еще вопросы, которые мисс Уилтон задавала психиатру, навели меня на подозрение, что вы хотите запереть сэра Ричарда в доме умалишенных, пока он не натворил еще каких-нибудь бед.

– Ты держишь меня за идиота, Эфимия? Беатрис незамедлительно предала бы эту историю огласке, хотя она была всего лишь ведущей рубрики светских сплетен, пусть и с амбициями. Журналистика – ее призвание.

– Но она намекала мне, что всё знает…

– Ну разумеется, намекала. Газетчики вечно намекают на то, что они знают больше, чем должны. Это отличный прием, чтобы развязать язык собеседнику.

– О, – только и вымолвила я. Когда Бертрам поддавался очередному импульсу и попадал во власть собственных предубеждений, я легко забывала о том, что этот человек все-таки куда больше знает об окружающем мире, что он старше и опытнее меня, и всякий раз испытывала потрясение, когда получала от него напоминание об этом.

Сейчас он выглядел более оживленным и сосредоточенным.

– И все же те ее вопросы в доме умалишенных… – снова заговорила я. – Она словно намеренно провоцировала доктора Франка.

Бертрам поставил бокал на столик.

– Я и правда не знаю, что за история ее беспокоила. Беатрис сказала только, что у нее есть серьезные подозрения и что в моем присутствии она будет чувствовать себя в большей безопасности, пока занимается расследованием.

– Она вела записи?

– Ну конечно, должна была вести! Молодец, Эфимия! Блокнот должен быть у нее в номере. – Бертрам вскочил.

– Ее номер заперт.

– У меня есть ключ. – Он, слегка покраснев, достал ключ из кармана и протянул мне на ладони.

– Уберите немедленно, – резко сказала я, оттолкнув его руку.

– Полагаю, это действительно может произвести неверное впечатление, но, видишь ли, Беатрис панически боялась пожаров в гостиницах и запирала дверь перед сном. Она хотела, чтобы у меня был дубликат ключа на экстренный случай. Заставила пообещать, что я ее спасу. – Бертрам сглотнул и потянулся к бокалу. – Когда я пришел, дверь была заперта, Беатрис не отзывалась, и…

Я похолодела:

– Она могла закрыть дверь на ключ, если собиралась поспать днем?

– Нет, – покачал головой Бертрам. – Она запиралась только на ночь.

– Другой доктор… – начала я и осеклась.

– Ты думаешь, кто-то проник в ее номер под видом доктора?

– Боюсь, что так.

– О черт! Не могу поверить! Эфимия, мы с тобой, конечно, пережили ряд невероятных событий, но нельзя же каждую смерть считать убийством! Некоторые люди умирают по естественным причинам.

Он подал мне свой бокал, я отпила обжигающей жидкости и, слегка поморщившись, пробормотала:

– Может быть, мы просто приносим несчастье окружающим?

– Боюсь, как бы полиция с тобой не согласилась.

Мы некоторое время посидели в молчании.

– Мне нужно как-то сообщить о смерти Беатрис ее родным, – наконец нарушил тишину Бертрам. – Даже не знаю, что я им скажу…