Смерть в театре

— Почему же было украдено кольцо? — продолжал Эллери.— Почему украли кольца у мисс Форрест и у доктора Холмса? Кто-нибудь догадывается?

Никто не ответил.

--- Ну-ну,— подгонял их Эллери,— давайте оживим наш последний час игрой на сообразительность. Я уверен, вы найдете несколько вероятных мотивов.

—  Ну, — начал доктор Холмс,— вряд ли можно считать, что кольца были украдены из-за их стоимости, Квин. Вы на это сами указали.

— Совершенно верно. («И благослови Боже твою сообразительную голову,— подумал Эллери,— что ты подхватил мяч в игре».) Благодарю вас. Ну, кто еще? Мисс Форрест?

— Ну... Она облизнула губы, ее глаза сияли необыкновенным светом. — Я не думаю, чтобы это было сделано из каких-нибудь сентиментальных побуждений, мистер Квин. Эти кольца имели ценность только для самих владельцев, я уверена в этом, но не для воров.

— Очень остроумная разгадка,— зааплодировал Эллери.— Вы совершенно правы, мисс Форрест. Ну, ну, продолжайте, не сдавайтесь! Веселее!

— Может быть,— отважился скромный Френсис Карро,— в одном из колец в каком-нибудь секретном отверстии искали яд?

— Я как раз думал об этом же,— сказал, кашляя, Джулиан.

— Абсолютно исключено.— Эллери с трудом улыбнулся.— Если можно допустить такое в отношении других колец, то даже при самом богатом воображении вы не смогли бы предположить, что вор искал в кольце инспектора скрытый там яд, Френсис. Еще какие догадки?

— Боже мой,— неожиданно проворчал инспектор. Он поднялся и огляделся вокруг: хрупкий, маленький Ганди с подозрительным взглядом.

— Наконец-то, старая ищейка. Я давно ждал, что до тебя дойдет, папа. Понимаете, факт кражи кольца инспектора указывает, что кража не имела никакой иной цели, кроме... простого обладания этим кольцом.

Доктор Холмс вздрогнул и хотел что-то сказать. Затем он съежился и в ужасе опустил глаза.

— Дым! — закричала миссис Ксавье, поднимаясь и глядя на лестницу.

При этом слове все вскочили, мертвенно-бледные в желтоватом свете лампы.

Дым пробивался через прокладку, которой Эл затянул щель под дверью. Он схватил ведро с водой и, взбежав по ступенькам, выплеснул содержимое ведра на тлеющую материю. Раздалось шипение, и дым исчез.

— Папа! Дай сюда тот большой бочонок. Подожди, я помогу тебе.

Вдвоем они втащили бочонок из-под масла на верхнюю ступеньку.

— Смачивай дверь непрерывно. Будем бороться и оттягивать неизбежный конец, пока...— Блестя глазами, он сбежал вниз.— Еще немного внимания, друзья, еще совсем немного внимания,— твердил он как зазывала, пытающийся удержать внимание беспокойной толпы.

Конец фразы потонул в шумном всплеске воды, которой инспектор лихорадочно поливал дверь.

— Как вы помните, я сказал «простого обладания этим кольцом». Знаете вы, что это значит?

— О, довольно,— простонал кто-то. Теперь уже все стояли, обезумевшие от страха, не отрываясь глядя на дверь.

— Вы будете слушать,— сказал Эллери,— хотя бы мне пришлось вытрясти из вас душу. Садитесь.

Ошеломленные, они повиновались.

— Вот так-то лучше. Теперь слушайте. Эти безрассудные кражи таких предметов, как ничего не стоящие кольца, могут означать только одно — кто-то страдает клептоманией, причем клептоманией, направленной исключительно на кражу колец, любых колец. Я говорю это потому, что ничего больше украдено не было.

Они опять слушали, заставляли себя забыть пылающий над их головами ад. Стук падающих обломков и балок слышался теперь уже непрерывно, подобно стуку комков земли о крышку гроба.

— Короче говоря, найдите клептомана, и убийца Джона и Марка Ксавье, пытавшийся оклеветать ни в чем не повинных близнецов, будет изобличен.

Инспектор, задыхаясь, поспешно спустился с лестницы набрать еще воды.

— Именно это,— продолжал Эллери,— я и намерен сделать. Пусть это будет последним делом моей никчемной жизни,- Он вдруг поднял руку и начал стягивать с мизинца очень красивое старинное кольцо. Все следили за ним, как загипнотизированные. Сняв кольцо, он положил его на ящик, который стоял как раз в центре группы сидящих людей. Затем отступил на несколько шагов, не говоря больше ни слова. Все глаза были прикованы к маленькой сверкающей безделушке.

Даже кашель прекратился. Инспектор сошел вниз и присоединился к общему кругу. Все молчали.

«Несчастные глупцы,— думал Эллери с глубокой жалостью,— неужели вы не понимаете, что происходит? Не понимаете моего замысла?» Он продолжал сурово хмуриться, пристально глядя на них. Его самым страстным желанием было целиком овладеть их вниманием, чтобы они в этот последний момент отвернулись от лица смерти, чтобы смерть обрушилась на них внезапно, среди дыма и пламени, сквозь рухнувший потолок, чтобы их жизнь оборвалась мгновенно, без мучительного ожидания.

Он продолжал пристально следить. Никто не шевелился.

Единственными звуками, нарушавшими тишину, были стук падающих над потолком подвала балок и слабое упорное шипение пламени. Прохлада подвала давно исчезла, сменившись удушливой жарой.

И вдруг она закричала.