Смертельный рейс

Значит, поедет докладывать, решил Сосновский, поворачиваясь спиной и подставляя свои руки Макару, чтобы тот распустил путы. Кровообращение понемногу стало восстанавливаться, Михаил растирал руки и активно шевелил пальцами. «Ничего, – уговаривал себя Сосновский. – Ничего. Все для пользы дела. Можно и потерпеть немного. Отыграюсь я на них потом».

На перевязку в больницу Коган приехал уже под вечер. Тряска в полуторке в течение двух часов по разбитой дороге утомила его больше, чем весь предыдущий, полный тревог и забот день. Рука снова разболелась, ныла, как суставы у старика на надвигающуюся непогоду.

– Проходите, Борис Михайлович, проходите, – засуетилась медицинская сестра в приемном покое.

В процедурной, как всегда, пахло лекарствами и какой-то совершенно дикой дезинфекцией. «Почему не придумают средства с приятным запахом?» – подумал по привычке Михаил. Такие мысли всегда посещали его, стоило только зайти в медицинское заведение и ощутить резкий запах хлорки и карболки[3].

– Все хорошо, Борис Михайлович. – Процедурная сестра работала быстро и аккуратно. О таких говорят, что у нее легкая рука. – Все заживает, рана затянулась, воспаления нет. Вы, главное, не застудите руку и побольше давайте ей покоя. Понимаете?

– О да, – улыбнулся Коган. – Постараюсь больше лежать, находиться в тепле и есть только калорийную полезную пищу.

– Вы шутите, да? – испугалась сестра. – Вы не шутите, Борис Михайлович.

– Все, все! Не буду.

Коган набросил на одно плечо пиджак, подхватил пальто, но выйти не успел. В дверях появилась статная фигура заведующей больницей Артамоновой. Удивляться этой женщине можно было постоянно. Деятельная натура, руководитель, который все обо всем знал, все помнил. И это касалось не только больницы, но и поселка в целом и даже работ на аэродроме и дел в перегонной дивизии, где у Маргариты Владимировны оказалась уйма знакомых. Сейчас взгляд врача не был строгим – немного рассеянный и чуть усталый. И голос – почти домашний и совсем без казенных интонаций.

– Ну как вы себя чувствуете, Борис Михайлович? Рука беспокоит?

– Вашими молитвами, – кивнул Коган. – Медицина справилась превосходно, а мой сильный организм помог, как мог!

– Мне нравится ваш настрой. С таким настроем люди быстрее выздоравливают, – улыбнулась Артамонова. – Зайдите ко мне. Если вы, конечно, не спешите.

Последняя фраза была произнесена чуть тише, при этом ее пальцы легли на руку Бориса. Это выглядело не требованием, скорее как просьба. А Коган не мог отказать такой женщине. Скрывая улыбку, он пошел по коридору за Артамоновой. За окном совсем стемнело. Несмотря на резкие больничные запахи, на душе стало уютно и спокойно.

Борис мысленно осадил себя: «Ишь, расслабился. Женщина ему, видите ли, улыбнулась, симпатию продемонстрировала. Тебе тут работать и работать, а ты о покое думаешь».

В кабинете заведующей все было по-прежнему: стол у окна, настольная лампа под зеленым абажуром. Два деревянных кресла, обитых дерматином, и кушетка, покрытая белой чистой простыней. Наверное, на этой кушетке заведующая частенько ночует, когда задерживается допоздна на работе или во время дежурств. Интересно, она замужем?

– Садитесь, я налью вам чаю с травами, – сказала Артамонова.

– Стоит ли чаевничать, когда у вас дел, наверное… – начал было Коган, но женщина его перебила:

– …Стоит. Вы же не думаете, что заведовать больницей поставят бездельницу, которая не знает, чем себя занять в рабочее время? Я вполне могу адекватно оценивать ситуацию и принимать решения. И если я предложила вам чаю, значит, это не вредит делу. Садитесь, не капризничайте.

Коган уселся в кресло, осторожно положив перевязанную руку на подлокотник. Заведующая не спеша открыла большой термос и разлила по кружкам темную душистую жидкость, напомнившую запахом сразу и желтую осень, и медовый вкус августа. Сама она уселась напротив. Полы белоснежного халата чуть разъехались, открыв колени, обтянутые шелковыми чулками. Борис с трудом оторвал от них взгляд.

– Вам очень повезло, Борис Михайлович, – неслышно прихлебывая чай, сказала Артамонова.

– Конечно, вы ведь не всех угощаете такими ароматными чаями, – улыбнулся Коган.

– Я про вашу травму, – без улыбки возразила Артамонова. Но подумав, добавила: – Хотя вы правы, я мало кого угощаю своими чаями. Я ведь необычный доктор. Я сторонник природного лечения. Вам повезло, что вы отделались лишь травмой руки. И у вас хорошо протекают процессы регенерации в организме. Но все же я хотела вам кое-что посоветовать и кое о чем предупредить.

Борис вздохнул и стал выслушивать традиционные советы о том, что руку надо беречь от переохлаждения, от травмирования, чтобы не возобновились воспалительные процессы. Нельзя перегревать, нельзя давать нагрузку. Ничего нельзя.

Неожиданно Артамонова улыбнулась:

– Вы сейчас думаете: все они такие, эти врачи. Чушь несут, что следует беречься и не травмироваться. А вам работать нужно, нужно ездить по объектам, встречаться с людьми, смотреть и спать черт знает где и черт знает на чем.