Смертельный рейс

– Странный ты человек, Макар, – покачал головой Перегудов. – Ты хочешь вернуть старое, хочешь родину вернуть. Но ты ненавидишь людей, которые населяют эту землю, которую ты хочешь освободить. А как же твой русский мужик, хлебопашец? Он ведь часть этого мира, часть твоей земли. Можно ненавидеть конкретных людей, захвативших власть, отправивших нас в изгнание. Но русский народ, эти леса и реки, это небо? Как можно ненавидеть все это?

– Если по моему небу будут летать большевистские самолеты, я буду ненавидеть и небо! – отрезал Казанков. – Давай палатку ставить. Видать, связника сегодня нам не дождаться.

Шелестов соскочил с подножки грузовика, не дожидаясь, пока машина остановится. Сержант госбезопасности деловито козырнул и пошел, стараясь держаться рядом с Шелестовым.

– Товарищ Коган только что приехал. Он там, в сарае. Осматривает тело. Свидетелей я опросил, руководителей, ответственных за эти работы, тоже.

– Место происшествия огородили, поставили охрану?

– Ну нет, – смутился сержант. – А что там охранять? Самолет на месте, лестница так и стоит. Как тело лежало, мне показали.

– Его что, перемещали? – Максим резко остановился и посмотрел в глаза сержанту. – Кто распорядился переносить тело? Кто констатировал смерть?

– Старший механик, – задумался на миг сержант. – Ему же надо было продолжать работы по обслуживанию машины, чтобы продолжить полет в соответствии с графиком. Я работы остановил, но тело они уже отнесли в сарай. Там холодно, как на улице.

Шелестов вошел в сарай в тот момент, когда Коган уже отряхивал от соломы и опилок колени. Двое хмурых солдат из конвойной роты застегивали одежду на теле мертвого механика.

– А, приехал уже, – потирая руку, висевшую на перевязи под пальто, кивнул Борис. – Давай тогда покурим в сторонке. А еще лучше – пошли на стоянку самолетов. К месту происшествия.

Шелестов покосился на державшегося в стороне сержанта, на угрюмых механиков и полез в карман за папиросами.

Дав прикурить Когану, он прикурил сам, ожидая, что скажет Борис. Они шли неторопливо от сарая к рулежным дорожкам. Коган курил, не выпуская мундштука папиросы, гоняя ее из одного угла рта в другой.

– Смерть констатировала девочка-фельдшер. Но как констатировала? Как ее учили: по признакам. Отсутствие дыхания, отсутствие реакции зрачков, не улавливается сердцебиение. Акт составили, как положено, о несчастном случае. Вот и все, что она может. Но я решил сам посмотреть, прежде чем мы отправим погибшего на вскрытие. У меня опыта по-любому больше будет, чем у этой пигалицы с испуганными глазами.

– Тебя что-то смущает, Борис? – спросил Шелестов.

– Смущает, – ответил Коган. – Давай подойдем к самолету.

Отправив погулять двух механиков, сидевших на ящиках и терпеливо ожидавших разрешения на продолжение работ на американской «аэрокобре», Коган выбросил окурок и похлопал по ступени приставной лестницы:

– Видел такие самолеты? Нет? И я не видел. У этой модели очень необычная компоновка. Двигатель расположен не в носовой части фюзеляжа, а в средней. Вон там, позади кабины пилота. С винтом двигатель соединяется удлиненным валом. Механик стоял на этой лестнице и шприцевал редуктор. Вон там, где на носу сняты панели.

– И как его угораздило оттуда упасть?

– Не только этот вопрос меня волнует. Почему упал? Почему он упал не сюда? – Коган потопал ногой по высохшей траве. – Посмотри сам: оступился, поскользнулся, потерял равновесие. В любом случае тело должно было лететь вниз, а не вбок. Траектория свободного падения.

– А где лежало тело? Где его нашли?

– Вот здесь. – Коган кивнул на деревянный ящик из-под запчастей с английскими надписями. Присев на корточки, он показал рукой, как лежало тело. – Получается, падая спиной вперед, техник сумел пролететь еще почти метр и повернуться в воздухе на девяносто градусов. И упасть головой на этот вот ящик. Причем голова у него целая. Я даже ссадины не нашел. А уж гематома там должна быть приличного размера.

– Допустим, человек упал, сгоряча вскочил на ноги, но снова потерял сознание и повалился на ящик, – предположил Шелестов. – Ты же не можешь сейчас определить причины смерти. А вдруг ему на высоте стало плохо? Сердечный приступ, кровоизлияние в мозг?

– Ага, – скривился в недоброй усмешке Коган. – Добавь из этой же области перелом основания черепа.

– Ты уверен? – уставился на товарища Максим.

– Нет, не уверен, – вздохнул Коган. – Вскрытие нужно. Но я много трупов повидал за свою жизнь. Опыт следователя. Есть у меня основание предполагать, что у этого человека крученое повреждение шейных позвонков. Шею ему свернули. И если это правда, если подтвердится результатами вскрытия, то я скажу, что сделано это профессионально. Любители так не умеют. Такому учат специально. Ты это сам прекрасно знаешь.