Смертельный рейс

– Отчего он умер? – недобро хмуря брови, спросил Буторин, едва сдерживаясь, чтобы не схватить женщину в белом халате за воротник и как следует не встряхнуть. – Какого черта он умер?

– Не смейте… – голос врача перешел на тихий испуганный писк, но она мужественно взяла себя в руки: – Не смейте на меня кричать! Два пулевых ранения, черепно-мозговая травма. У него элементарно могло остановиться сердце. От этого никто не застрахован. Не должно было, но вполне могло. Я ничего вам не скажу без вскрытия.

– Ну вот что. – Гончаренко встал между врачом и Буториным, покачал головой и повернулся к Шелестову: – Врача, медсестру и заведующую мы задержим. Допросим самым тщательным образом. Привлечем специалистов для оценки, организуем вскрытие. Если будем криком кричать, то с места не сдвинемся.

Заведующей больницей Артамоновой в своем кабинете не оказалось. Никто не знал, когда и куда она ушла. Многие считали, что Маргарита Владимировна вполне могла уйти домой. У нее сегодня не было дежурства, но она всю ночь проторчала на работе. Гончаренко тут же позвонил к себе в отдел и приказал отправить оперативников домой к Артамоновой.

Но тут раздался голос:

– Бесполезно, Федор Силантьевич. Артамонова не так глупа. Она поняла, что ей грозит, и вовремя исчезла.

Все обернулись к двери и увидели Когана. Борис был заляпан грязью почти до пояса, уставшее лицо сделалось серым, а выпуклые глаза как-то даже уменьшились в размерах. Усмехнувшись, он прошел и уселся на кушетку у стены, устало вытянул ноги и проговорил расслабленным голосом:

– Я в отдел заехал к Гончаренко, меня там дежурный просветил, что Виктор наконец отличился. Но когда узнал, куда поместили раненого, то сразу понял, чем все закончится. Так оно и закончилось.

– Ты что-то знаешь про Артамонову? – спросил Шелестов.

– Не больше вашего, просто вы знали со слов, а я был, так сказать, свидетелем ее происков. Она ведь меня все это время прощупывала. Своими женскими чарами пыталась привязать, голову заморочить. Помнишь, Максим, мы с тобой прикидывали, кто мог быть резидентом? Тот, кто имеет доступ к разной информации, кто сидит в центре и может ее собирать, анализировать и через своих доверенных лиц влиять на ситуацию. Ты был прав, это Артамонова.

– Та-а-ак, – проворчал Гончаренко, – значит, теперь придется по ее связям проходить, выискивать, кто ей помог скрыться и куда.

– В том-то и беда, что на связи у нее все руководящие и хорошо информированные сотрудники и должностные лица, – развел руками Коган. – Со всеми она в хороших отношениях, все ей чем-то помогали, она всем чем-то помогала. И ни к кому не придерешься. Нет, искать ее, конечно, надо, но у меня есть новость не менее интересная. Мулымов – это не Мулымов.

– А кто? – Шелестов уставился на Когана. – Ну-ка, подробнее. Что ты там узнал?

– В Нерюнгри вернулся некто биолог Белецкий, который до войны несколько лет проработал с Мулымовым на одном биологическом стационаре на Урале. Потом дороги двух ученых разошлись. В Нерюнгри у Белецкого родственники. Во время эвакуации он получил серьезное ранение, и ему был нужен уход. Вот родственники и приютили его здесь, в Якутии. Я подробно поговорил с ним о Мулымове. – Коган поморщился, поудобнее усаживаясь на кушетке, потер раненую руку, которую уже не носил на перевязи. В кабинете стояла тишина, все замерли, слушая Бориса. – Так вот, по описанию сходство есть. И с фотографией в паспорте сходство безусловное. Только вот здешний Мулымов на полголовы выше меня, а настоящий ниже сантиметров на двадцать. У настоящего Мулымова дальнозоркость, а у нашего близорукость. Другие он очки носит. И еще наш Мулымов чуть картавит, а настоящий произносил раскатистое «р». Согласен, псевдо-Мулымов что-то понимает в ботанике, но есть одна улика, которая нам поможет. Настоящий Мулымов перенес операцию по удалению аппендикса. У него шрам на пахе. Есть ли он у здешнего? Ну и еще кое-какие вопросы мне посоветовал задать Белецкий, чтобы точно понять, кто перед нами. Правильно ответить может лишь настоящий Виталий Исаевич Мулымов. И последний штрих: есть неопознанное тело под Магаданом. Не исключено, что это и есть настоящий Мулымов. Сейчас там наши коллеги проводят эксгумацию и необходимые следственные мероприятия. Мулымов мог там побывать. Пока мы никого не смогли найти, кто бы знал его в лицо. Все его коллеги, кроме Белецкого, в эвакуации или на оккупированной территории, их нахождение установить невозможно.

Свет в окне общежития так и не зажигался. На улице стемнело совсем, загорелись редкие фонари. На фоне ночного пасмурного неба было сложно заметить человека, который на крыше здания выбрался из слухового окна и медленно, придерживаясь за шифер, стал пробираться к противоположному краю крыши.