Сначала исчезли пчёлы…

Проходит пара секунд и из дверного проёма, ведущего ещё в одно помещение, показалась худенькая молодая женщина. На вид — лет тридцати пяти, плечи устилают длинные тёмно-рыжие волосы, зелёные, но довольно тусклые уставшие, глаза смотрят на нас с каким-то непонятным мне ожиданием. Она выходит к нам робко, осторожно ступая, будто проверяя — не провалится ли почва под её тоненькими ногами, на которых весьма комично смотрятся простые домашние тапочки на резиновой подошве, явно ей великоватые. Не по размеру и всё остальное. Джинсы тоже велики, да и кофта — растянутая, хотя могла бы хорошо подчеркнуть все достоинства аккуратной тоненькой фигуры.

— Куля, как ты? — спрашивает Леший и медленно идёт ей навстречу, сначала вытягивая ладони вперёд, а потом и осторожно заключая в свои лапищи хрупкие плечи девушки.

— Хорошо, — тихо отвечает та. — А ты?

— И я, — почти шепчет Леший и нежно целует её в висок. — Тут с тобой познакомиться хотят, — кивнул он в мою сторону.

— Здравствуйте! — приветственно махнул я рукой. — Я — Игорь.

— Здравствуйте, — чуть выглянула из-за мощной спины Лешего девушка. — И вам здравствуйте, Иван Иванович.

— Привет, Куля, — улыбнулся Иваныч. — Как дела?

— Хорошо, — отозвалась она, робко высвободилась из объятий здоровяка и осторожно подошла к одному из столов. — Вот, — приподняла она прямоугольную пластину чем-то похожую на ДСП, если взглянуть на срез, — теперь она сможет работать в воде.

— Принцип тот же? — деловито интересуется Иваныч.

— Да, — пожимает она хрупкими плечиками, — это та же пьезокерамика. Просто чуть другая структура, подходящая под вибрации воды.

— И много такой нужно?

— Не знаю. Нужно проверить не здесь, а на реке, там, где планируется использовать. Тогда можно будет судить. Я пробный образец, для замеров, через пару дней соберу.

— Спасибо, Куля, — ласково благодарит Иваныч и привлекает моё внимание лёгким одёргиванием за рукав, стреляет глазами в сторону выхода. — Ну, мы, пожалуй, пойдём.

— Хорошо, — соглашается девушка. — Ты тоже? — вопросительно смотрит на Лешего.

— Да, надо идти — дела, — оправдывается здоровяк и снова нежно целует её в висок.

— Ну, тогда, до свидания, — бесцветно прощается девушка и снова исчезает в проёме подсобной комнаты.

Вплоть до того, как выбираемся на поверхность, двигаемся молча. Лишь поднявшись из подземелья, даю волю разрывающему меня изнутри любопытству.

— Я не понял, — возбуждённо вопрошаю у Иваныча, косясь на спуск в бункер, — это, что и есть Кулибин?

— Я пойду, в общем, — вдруг заявляет Леший, — сами понимаете… На совете увидимся, — как бы извиняясь, машет он своё ручищей, ненадолго прощаясь с нами, и быстрыми шагами удаляется в сторону Центральной улицы.

— Чего это он? — выражаю непонимание внезапным бегством.

— Тяжело ему, — вздыхает Иваныч, — каждый раз тяжело…

— От чего?

— Любит… — пожал плечами староста.

— Слушайте, может, объясните всё?

— Хорошо. Пойдём, присядем, — кивнул он на остов скамейки у ближайшего пустующего здания, закрывающего от случайных взглядов уходящий под землю путь к бункеру. — Это наш Кулибин, или просто Куля. Вообще её зовут Лена, но поскольку большинство станичников знают её только по той технике, что выходит из этого бункера, то и называют исключительно Кулибиным — вот и прилепилось. Да она и не против… Кстати, её многие, даже и не видели не разу. Так, что ты не один такой.

— А почему её никто не видит? Она, что не выходит оттуда?

— Представь себе, почти никогда.

— Быть такого не может!

— Может, — вздохнул Иваныч. — Куля больна, серьёзно больна…

— Хорошо. Точнее, плохо, — исправился я. — А на кой чёрт она Астматику? Ладно, я или Лёша — кишки выпустить. А она тут причём?

— О-о-о… — подкатил глаза Иваныч. — Это отдельная история. Присаживайся, — проверил он рукой на прочность ржавый остов лавочки, продольная перекладина которого, впрочем, была достаточно широка, чтобы послужить, пусть и не совсем удобным, но всё же сидением. — Веришь, не веришь — это его бывшая любовница.

— Да, ну?

— Ну, да! — передразнил меня староста. — Насколько я знаю — ещё студенткой с ним встречалась. Потом разошлись. А потом ей из города бежать пришлось…

— Из-за чего?

— Декан… Она, на кафедре экспериментального приборостроения, лаборантом была. Девка, сам видел, ладная. А, наверное, когда помоложе была — так вообще огонь. Ну, в общем, декан её оприходовать решил. Сама не дала — решил силой. Ну, она его и подрезала.

— Печально.

— Ага… Короче, каким-то образом она опять с Андреем — Астматиком, то бишь, пересеклась. А тот за годы вне общества поменялся, так, нешуточно. Куля сначала обрадовалась, мол, любовь юности — поможет… А у того, видать, чувства остались. Ну, он её к себе забрал. А кавалер, как я понял, из него никудышный. Издевался над ней. Избивал, в подвале запирал на недели. Слышал, даже нажрался как-то, голой по селу на поводке водил. Короче, скот редкий. Мстил, похоже, за то, что бросила его в своё время.

— Бывает же…