Сначала исчезли пчёлы…

Вижу, как в поле обозрения выходит ещё одна далёкая фигура. Припадаю к прицелу, но, только поймав цель, вижу, как человечек отшатывается и припадает в стене длинного барака. Одновременно слышу приглушённый хлопок — Леший оказался внимательнее и реакция у него получше. Да и стреляет метче. Настоящий вайшии — как окрестил Лешего профессор, когда делился со мною впечатлениями, после первых дней совместного проживания. Как оказалось, у «человека теории» с «человеком практики» оказалось гораздо больше общих интересов, чем мог кто-либо подумать. Литература, музыка, история…

Из-за хозпостройки, вроде ангара для сельхозтехники, крадутся ещё две фигурки. Это уже Шрам с Максимом. Значит, где-то недалёко от них и отец. Он должен прикрывать их, но при этом сам, до последнего, сохранять свою позицию в секрете. В принципе, план, разработанный почти сразу после заседания совета, вошёл в свою пиковую стадию. Согласно ему, мы должны были подъехать к деревне, оставив машины чуть в отдалении, но на доступном для преодоления в пару минут расстоянии. Задачей Макса и Шрама значилось — незаметно заминировать двухэтажное здание, в котором по информации, коей стоило верить, постоянно находилась основная часть боевиков Астматика. Отец должен их прикрывать со средней дистанции. Такая задача ему досталась потому, что снайпер из него — так себе, а на роль активного диверсанта он не подходит, в силу уже не совсем юного возраста и физической мощи, в отличии от тех же Шрама с Максом. Первый, хоть и не мальчик вовсе, но прытью, силой и ловкостью даст фору многим. Макс же, пусть парень не самых больших габаритов, но подтянут, жилист и быстр. В общем, парочка для поставленной ей задачи вполне подходила, что доказывала сейчас на деле.

Они быстро оттащили двух убитых в тёмные уголки — одного, под тень кучи дров, другого под тот самый дом, к которому в неестественной позе припал третий покойник и коий должно было взорвать. После, ребята с необычайным проворством стали лепить взрывчатку, обходя здание с разных сторон. Двигались они, пригнувшись и, как мне понималось, стараясь не издавать лишнего шума.

Слышу как под пригорком, где мы заняли огневые точки, заурчал наш пикап. Значит, по времени, отход должен быть совсем скоро. Нам нужно дождаться пока отец, Шрам и Макс покинут деревню — их машина стоит чуть в стороне, и уже тогда аккуратно и тихо оставить свои позиции, чуть отъехать и уже тогда дать пуск фейерверку. Та самая кнопка у нас. Точнее — у меня. Прямо в нагрудном кармане. Ещё одна есть у «Шрама», но она, насколько я знаю, настроена на другую частоту. Пояснять, для чего это было сделано, он, в ходе спешных сборов, мне не стал. Лишь весело отмахнулся, заявив, мол, сам увидишь…

Наблюдаю, как Макс с напарником вместе выныривают из-за здания, идут куда-то вглубь деревушки — пропадают из виду. Кажется, каждую секунду стрелка часов отсчитывает всё медленнее и медленнее, кажется — время останавливается. Даже недовольно бурчащий под пригорком пикап, словно не забористо и ритмично протирает поршнями цилиндры, а устало посапывает, погружаясь в тревожный предрассветный сон. Предрассветный… А вот и сумерки. Окружающее пространство, незаметно для нас, уже стянуло с себя чёрное покрывало и стало серым. Всё такое тусклое… Тем ярче и живее всё, что находится по ту сторону ресниц.

Снова моргаю. В этот краткий миг со мной снова Сергей, отец, Лиза с сыновьями. А ещё, прикованные к батарее, Федя с Эдей. Такие забавные, такие незадачливые, такие, как оказалось, верные. Верные до самой смерти… Веки снова поднимаются и взгляд, прежде чем снова окинуть окрестности, падает на винтовку. Какой щедрый дар… Иван Иваныч не поскупился. «Винторез». Наверное, любой человек, живущий среди изгоев, мечтает о такой машинке. Лёгкая, точная, бесшумная и беспламенная, пять минут назад забравшая жизнь… Интересно — жалеет ли она, что создана именно для этого? А жалею ли я? Наверное, не больше чем этот механизм, так приятно лежащий в руке и так ободряюще упирающийся в плечо своей деревянной ладонью. Отдача совсем небольшая. Она будто по-дружески похлопывает: «Всё в порядке, парень, всё хорошо. Так и должно быть…» Думаю, стоит поверить этому похлопыванию. Ведь всё равно выбора другого нет. Машинка, плюющаяся смертью, не скажет — всерьёз она или разыгрывает, панибратски приободряя…

Улицы деревеньки по-прежнему пусты — можно ещё раз моргнуть. Вот, снова всё так ярко. Вокруг пар, вокруг родные люди. Баня… Какой замечательной казалась эта идея! Надо было просто пропустить вперёд Федю. Может тогда сырая земля у заброшенной пожарной части обошлась бы без жуткого подаяния… Снова вскидываю веки — снова серость и пустота. Никаких фигур, которые в этих сумерках должны быть не так похожи на бесплотные тени, как ещё десять минут назад. Десять… Слишком долго, слишком светло, слишком хочется снова закрыть глаза…