Сны о красном мире

«Говори», – моча попросила Милена, чувствуя, как в глазах скапливаются слезы обиды и собственной слабости.

Олег подошел, присел рядом и вложил ключ ей в ладонь.

– Я знаю, ты поймешь. Так нужно. Для тебя. Это ключ от ячейки в банке. Все твои вещи там. Я не хочу ничего спрашивать, вернее, хочу, но не стану. Не спрашивал раньше, не стану и сейчас, если только ты сама… – Пауза. Слышно, как шелестят секунды, как дышат сквозняком шторы. – Это мешает тебе жить. Поэтому прошу, только когда поймешь, что готова разобраться со всем этим, тогда и заберешь. Попробуй. Мне кажется, должно получиться. Постараешься?

Милена кивнула. Во всех виденных ею фильмах после подобных сцен герой или героиня со слезами на глазах и дрожью в голосе рассказывали партнеру свои стр-р-рашные тайны, каялись в совершенных грехах и прочее. Олег, наверное, тоже ожидал чего-то подобного, но Милена продолжала молчать. Внутри было пусто, слезы высохли также внезапно, как и появились, только руке, в которой лежал ключ, было грячо.

Примерно через месяц их роман, если это можно было назвать романом, тихо скончался. Олег ушел из ее жизни, но Милена была уже другим человеком. Мучило одно – она так и не сказала ему «спасибо».

«Что улыбаешься? Довольна? Теперь спи, совесть, спи, пока пора не придет. Что?»

Напоминание об отце отдавало горечью. Она ведь не попрощалась с ним тогда, а значит… Не обещала же… Надо съездить. Просто так. Навестить, посидеть рядом, помолчать. Вроде каждый о своем, но – вместе.

«Только не сейчас, как-нибудь попозже, по весне, взять отпуск…»

Все небо было в серых облаках с ярко-голубыми и густо-синими прорехами. Календарная весна уже наступила, но февраль никак не желал уходить. Он цеплялся за бордюры, стриженные еще по осени кусты, глухие проулки и темные углы дворов кучами грязного снега и пронимал до костей леденящим ветром. Но ни последние потуги зимы, ни вылинявший и как-то съежившийся за холодный сезон город, ни тротуары с проступившим из-под осевшего снега сором и замызганные едва ли не по самые окна автобусы и машины не могли прогнать радостную приподнятость и ощущение приближающегося праздника.

Как грибы после дождя, на весеннее солнышко повылезали деловые старушки с ведерками первых тюльпанов, гвоздик и прочего. Народ суетился. Мужчины с озабоченными лицами изучали совсем не мужской товар, прикидывая в уме, чтоб хватило матери-жене-дочке-теще-подруге на подарки и на отпраздновать.

– Железнодорожный вокзал, – сообщил из динамика приятный мужской голос. Милена вышла, поправила куртку и мельком взглянула на часы – до поезда еще больше получаса. Отходя от кассы с купленным билетом, она остановилась, чтобы положить кошелек в сумку. Пальцы наткнулись на мелкий металлический предмет и машинально сжались. На ладони лежал ключ от ячейки.

«Только когда поймешь, что готова…»

Милена решительно двинулась к выходу – на другой стороне Привокзальной площади находилось отделение банка. То самое, где Олег когда-то арендовал ячейку.

В поезде, несмотря на шум, Милена уснула и видела себя в тумане на пустой улице. Она шла и ждала, что увидит перед собой бетонную стену, но ее все не было, только улица, бесцветная, однообразная… Проснулась рывком, за минуту до того, как поезд остановился на нужной ей станции. Вышла заспанная, где-то в голове ныло, пока еще почти неощутимо, но девушка знала, что через пару часов разболится не на шутку.

Солнце словно торопилось взять реванш за проигранные белой старухе первые весенние дни. Обалдевшие от тепла и обилия света пичуги пищали, тенькали и чирикали так, что напрочь заглушали все остальные звуки. Спастись от пернатого концерта Милене удалось, только когда дверь больницы отгородила ее от улицы. Но, как оказалось, за дверью, вместе с птичьими голосами осталась и вся ее решимость. Вначале быстрые, шаги девушки все замедлялись по мере приближения к кабинету «Мастера Теней» Вальмону. В итоге, не дойдя до нужной двери, Милена остановилась в паре метров, не зная, то ли идти дальше, то ли вернуться обратно на улицу, где воздух, птицы, весна…

Поздно.

Вальмон сам вышел в коридор. Поморщился от попавшего на лицо яркого света («Ну вампир вампиром!») и, заметив Милену, улыбнулся, не размыкая губ.

– Думал, вы больше не приедете, – он протянул руку для приветствия. – Здравствуйте. Такое солнце…

Он чуть отодвинулся, стал в тень. Девушка нехотя пожала ему руку, которая оказалась сухой и горячей.

– Я бы хотела… если вас не затруднит… Но, наверное, я…

– Если вам тяжело, можете просто посмотреть на него. Так многие делают. Пойдемте, я отведу вас в галерею. Оттуда хорошо видно.