Сны о красном мире

На этот раз отец был в парке не один, неподалеку слонялось еще около десятка фигур, сразу и не разберешь, мужских или женских. Альдо сидел на той же скамейке на самом краю, прячась в тени кряжистого ствола старой липы. Он был без шапки и ветерок лениво перебирал серые, похожие на паутину, но несмотря на возраст, все еще густые волосы. Ссутулившись и втянув голову в плечи, отец словно прислушивался к чему-то, потом вдруг встрепенулся и посмотрел наверх, на высокие окна второго этажа, где находилась галерея.

Милена отпрянула, проклиная себя за трусость. Надо было быть круглой идиоткой, чтобы забыть о том, что Альдо не совсем человек и что он мог легко почувствовать ее присутствие.

– Он знает, – прошептала девушка.

– Что? – Вальмон, похоже, думал о чем-то своем.

– Он знает, что я здесь.

– Да, – легко согласился врач, вполне может быть.

Какая-то мысль ткнулась в сознание… Ну конечно! Девушка сунула руку в пакет со свертком, который она забрала из банковской ячейки.

– Вот, – сказала Милена, протягивая Вальмону книгу, принадлежавшую когда-то Мастеру Слова Кириму, которую она так и не вернула. Замысловатые сойлийские знаки сложились вдруг во вполне понятную фразу: «О природе Сил».

– Что это?

– Книга.

– Вижу, но… зачем?

– Это для Аль… для отца. Он будет рад, я уверена.

«Мастер Теней» с недоуменным видом пролистал несколько страниц:

– Какие-то странные знаки… А вы уверены, что он поймет? Да и книга, похоже, из редких.

– Вы даже не представляете, доктор, насколько редкая, – в глазах девушки пряталась улыбка. – Отцу понравится. Вы скажите, что это подарок с родины, что от меня, впрочем, он и так это знает. Только, пожалуйста, пусть ему отдадут сейчас. Я не знаю, приду ли еще… Хочу видеть, как он возьмет.

Все время, что заняла обратная дорога, Милена раз за разом вызывала в памяти взгляд отца в том момент, когда Вальмон (он почему-то решил сделать это сам) передал книгу. Девушке трудно было разобрать, столько всего было в этом взгляде, но благодарность она разглядела («Или почувствовала?») точно, благодарность и неимоверно много тепла.

С вокзала Милена пошла пешком. Слишком уж хорошо было на улице, чтобы садиться в душный автобус. Даже головная боль не была помехой, потому что невдалеке маячила вывеска с многообещающим названием «Аптека». Оттуда девушка вышла с несколько потяжелевшей сумкой: помимо «чего-нибудь от головной боли» домашняя аптечка была с оказией пополнена мелочами, отсутствие которых замечаешь только по причине острой необходимости как то пластырь, аспирин и т.д. Теперь перейти улицу и домой.

«Сегодня, все же, чересчур много солнца».

На автобусной остановке, на скамейке, рядом с ведерком удивительно ярких, алых с темно-бордовыми прожилками тюльпанов со стянутыми резинками крупными коническими бутонами, сидела совершенно обычно одетая совершенно необычная старушка. Она была маленькая, вся в морщинках, седая – густо перемешанные с белым смоляные волосы – с неожиданно живыми темными вишенками глаз. К ней подходили редкие покупатели, дежурно кивали на цветы, дежурно же спрашивали «По чем?», а потом, удивленно вскинув бровь, лезли за деньгами и, довольные, отходили, держа в руке три или пять тюльпанов. Самое интересное, что топтавшийся рядом представитель правопорядка никак не реагировал на процветающую у него под носом коммерческую деятельность в непредназначенном для этого месте. Либо старушка знакомая, либо обещан за лояльность дармовой букет, а может просто поддался весеннему благодушию. Милена стояла в тени рекламной тумбы в двух скамейках от старушки и наблюдала, вернее, боролась с желанием подойти. Все-таки цветы были невероятно красивы и притягивали взгляд не хуже магнита.

Дождавшись, пока отойдет привередливый джентльмен пожилого возраста, который буквально все цветы перещупал, Милена выбралась из тени и не спеша направилась к старушке. Блестящие ягодки глаз скользнули по лицу, чуть задержались на пакете и остановились где-то в ногах. Девушка чуть присела, чтобы выбрать цветок, и оказалась лицом к лицу с хозяйкой ведерка. Та улыбнулась. Мелькнули пожелтевшие, но явно свои, зубы.

«Сколько же ей лет на самом деле?» – мелькнуло в голове.

– Больше, чем ты думаешь, – вдруг шепнула старушка. – Больше, чем живут, девушка-птица.

Милена отшатнулась и едва не упала. Бросилась прочь и нырнула в оказавшиеся прямо перед носом двери подошедшего автобуса.

«Птица! Птица!»– торжествующе билось внутри.

«Птица!!!» – перекрыв голос водителя в динамиках, ввинтилось в уши.

«Птица! Птица! Птица!»

Милена, пошатываясь, вышла и почти бегом бросилась через парк, но эхо слов, будто стая крикливых ворон, продолжало метаться в голове.

– Хватит! Перестаньте! – не выдержав, крикнула она. Проходившие рядом люди подозрительно покосились и поспешили прочь. К счастью, эхо тоже убралось.

Тяжело дыша, девушка плюхнулась на скамейку, прижав к себе сумку и пакет. Где-то под одеждой, по груди скользнула холодная струйка пота.