Собрание сочинений. Том 1. Революция

В городе нас приветствовали целая расставленная шпалерами дивизия и население, бросавшее в нас цветы и свертки с орехами. Дальше слева лагерь и снова степь. Под Изюмом нагоняем свою колонну, она здесь обедала. Обедать нам, конечно, не пришлось. Дальше. Степь, дорога лезет в гору. Трубы на горизонте. Считаю — их тридцать. Въезжаем в город. Это Славянск. Дорога извивается между заводами. Пахнет химией, пылью и промышленностью. Густые шпалеры народа нас приветствуют. Желтые от солнца, серые от пыли стоят ряды детей. Их сотни и тысячи, они приветствуют нас дружными дробными аплодисментами. Нам бросают цветы, цветы. В цветах записки. Тут и приветствия от женщин с подробными адресами писавших, и обстоятельные послания организованных кустарей с изложением значения автомобилизма, и краткие указания — не давите кур, и запросы пионеров — что делают пионеры в Москве. Смеемся в пыли и радости. На углу стоят люди с дынями и бросают аккуратно по дыне в машину. Бросают ветки слив. Желтые от солнца, серые от нашей пыли стоят тысячи ребятишек в одних полосатых трусиках и аплодируют. Славянск пройден. После него дорога не очень трудна. К раннему вечеру видим трубы Артемовска. Машины строятся вокруг огромного бетонного памятника т. Артему[400] в ложно-кубическом духе. Уже темно, зелень города кажется густой. На площади толпа автомобилей уже выстроилась в каре. Товарищи, знавшие, что я отстал в Москве, меня приветствуют. Все бегут на телеграф. Там в окошке уже засел корреспондент «Правды» А. Перовский.

Идем ночевать в общежитие металлистов, проходим снова мимо площади. Среди мелких машин, как второгодник, торчащий на своей парте среди малышей, угрюмо стоит среди четвертой колонны, вторым с края, запыленный Адлер.

Наступило утро. Пили чай в Нарпите. Немцы жаловались на то, что машины перегружены, шофера спорили друг с другом за вчерашние обгоны. Госпожа Стиннес мыла демонстративно свой маленький автомобиль «Аде». Ходили смотреть на такси «Рено». Бедная маленькая машина. Она городская. С одной рессорой сзади и тяжелым сравнительно кузовом. Но она все еще на ходу. Дойдет, может быть, и до Тифлиса. А мне не хочется ехать на Паккарде. Хлопочу и попадаю на другого американца «Пирс-Арроу» 27. Хорошая машина, но верх у нее не спускается, в чем я имел случай скоро убедиться. С Артемовска-то и началась настоящая дорога.

Сперва все было хорошо, и машины бежали, на перебой запасаясь скоростью.

Дорога пылила. Если сразу глянуть на степь, то похоже будто идет артиллерийский бой.

Дымки отдельных машин иногда совсем сливались, когда колонна подтягивалась. Тогда видна была одна дымовая комета. Справа были холмы. Дорога танцевала, желая сбросить с себя автомобили. Потом начались какие-то красные холмы с уклоном в сторону и глубокими измоинами. Нас било о верх машин. Дорога сбегала вниз к черту и случайно находила мост или проскакивала мимо него.

Последние восемь верст перед Штеровкой были ужасны. Но вот в долине у реки серое многоэтажное бетонное здание. Штеровка. Ворота с надписью на всех языках: «Добро пожаловать». И все увито дубовыми листьями. И сразу за воротами работницы приветствуют нас аплодисментами. И тут за воротами особый музейный ухаб вниз, в бок, в сторону. Этот ухаб стоил того, чтоб его отметили особо. Узнаем, что в дороге сорвано гибкое соединение между коробкой скоростей и дисками «Линкольна». У «Паккарда» лопнули рессоры. Рассматриваем их излом. В металле много раковин, это будет показано фирме.

Обед нам изготовлен на верхнем этаже станции.

Тут произошло недоразумение. На Штеровке мы должны были пробыть часа два. Но инерция навыков у людей такова, что с нас кто-то решил снять анкету: какой марки машины, сколько сил, кто владетели, кто механик, где строилась машина.

Анкета сия испортила впечатление от Штеровки. Сама же Штеровка это почти построенная станция для электрификации Донбасса. Начнут работать первые машины еще этой зимой. Станция как топливо будет использовать так называемую штыбу — антрацитовую мелочь, которую сейчас на рудниках некуда девать. Штеровка электрифицирует район на девять километров по радиусу на этой самой штыбе. Пока же штыба грозит краю черным наводнением. Ее лежит уже в соседних рудниках 35 000 000 пудов. Первоначально станция рассчитана на 20 000 киловатт, но предусмотрена возможность увеличить ее мощность до 100 000.

Для охлаждения турбин земляной плотиной перегорожена река Миус. Величина пруда до 50 десятин. Топливо будет подаваться к топкам сверху из закромов механическим способом.

Хороший обед и радушие рабочих помогло нам забыть об анкете. Пожарные предложили вымыть машины. Это было очень гостеприимно, но не стоило. Опять невероятная дорога, знаков почти нет.

Посыпанный шлаком проселок заменяется опять глиной.

Дорога вьется углами.

Часам к трем показался Ростов.

Здесь нас встретили толпа и желтые палатки продавцов минеральных вод.

Просмотрел нашу колонну, почти у всех машин сели рессоры.

Дорога всем далась тяжело.

Сейчас уже можно кое-что сказать про результаты пробега.

2000 верст пройдены.