Собрание сочинений. Том 2

Ты так любила прятаться.Залезешь в уголоки там сидишь, упрямица,закутавшись в платок.Лукаво забираешьсяпод стол, а то и в шкаф.За шторы забиваешьсяи дышишь там в рукав.Вот белый сахар, колотыйеще твоей рукой.Ушла из этой комнаты.Живешь совсем в другой.Не раз уже прочитаназаписочка твоя.Но комнату мучительнооглядываю я.Тут шила ты, тут стряпала…Шагаю и грущу.Все думаю – ты спряталась,и все ищу, ищу…

29 сентября 1955

«Ты мне, словно кораблю, все четыре стороны…»

Ты мне, словно кораблю,все четыре стороны.Далеко тебя люблю,широко,            просторно.В самой первой сторонеты женою стала мне.В стороне другой,                            второйстала ты моей сестрой.В третьей стороне —                                ты дочь,мою старость гонишь прочь.А в четвертой стороне —мать,        воскресшая в жене.29 сентября 1955—23 июля 1995

«Ошеломив меня, мальчишку…»

Ошеломив меня, мальчишку

едва одиннадцати лет,мне дали Хлебникова книжку:«Учись! Вот это был поэт!..»Я тихо принял книжку эту,и был я, помню, поражени предисловьем, и портретом,и очень малым тиражом.Мать в середину заглянула,вздохнула: «Тоже мне добро…» —но книжку в «Правду» обернула,где сводки Совинформбюро.Я в магазин, собрав силенки,бежал с кошелкою бегом,чтоб взять по карточкам селедки,а если выдадут – бекон.Ворчал знакомый: «Что-то ноне,сынок, ты поздно подошел», —и на руке писал мне номерхимическим карандашом.Занявши очередь, я вскоре

косой забор перелезал,и через ямины и взгорьяя направлялся на вокзал.А там живой бедой народной,оборван и на слово лют,гудел, голодный и холодный,эвакуированный люд.Ревел пацан, стонали слабосыпнотифозные в углах,и непричесанные бабысидели злые на узлах.Мне места не было усесться.Я шел, толкаясь, худ и мал,и книжку Хлебникова к сердцуя молчаливо прижимал.30 сентября 1955

Нежность

Разве же можно, чтоб все это                                              длилось?Это какая-то несправедливость.Где и когда это сделалось модным:

«Живым – равнодушье,                                      внимание – мертвым»?!Люди сутулятся,                          выпивают.Люди один за другим выбывают,и произносятся для историинежные речи о них                              в крематории…Что Маяковского жизни лишило?Что револьвер ему в руку вложило?Ему бы,            при всем его голосе,                                           внешности,дать бы при жизни                             хоть чуточку нежности…Люди живые —                        они утруждают.Нежностью только за смерть                                             награждают.1955

Смерть старого бакенщика