Собрание сочинений. Том 2. Биография

Ш.: Я… Да. Видите ли, раньше у Володи была лента «Не для денег родившийся», где он (она снималась в доме Нирнзее[1227]), где он собирался стреляться.

Д.: Да.

Ш.: Он сперва перелезал через перегородку (очень ловко, между прочим), пытаясь выброситься, а потом он играл с этим браунингом[1228].

Д.: Вы видели эту ленту?

Ш.: Видел.

Д.: По возможности перескажите ее.

Ш.: Ну, лента глупая.

Д.: Ее уже нет сейчас.

Ш.: Лента глупая. Подробности про нее вам расскажет Лева Гринкруг, который в ней снимался. Актер[1229].

Д.: Актер он разве был?

Ш.: Да. Снимался в ней в качестве друга женщины, которого спас [Иван Нов].

Д.:

Ага. Просто чтоб подзаработать.

Ш.: Да. Ну вот, значит, этот револьвер у него был давний[1230]. Теперь, так как он стрелялся у телефона, то, может быть, он получил какое-нибудь сообщение по телефону.

Д.: Нет, телефон не звонил. Я видел следствие.

Ш.: А почему он стоял около телефона?

Д.: Ну, комната вся была в несколько шагов. Он снял… она была небольшая[1231].

Ш.: Он <нрзб>, так, позвонили, пришел человек с энциклопедическим словарем. Он получил том «Le Russe», расписался[1232].

Д.: Расписался. Потом продолжался разговор.

Ш.: Разговор. Потом…

Д.: Разговор с Норой[1233]. Она попрощалась…

Ш.: Она при этом была.

Д.: Она сказала, что она за дверь вышла.

Ш.:

Тогда мы думали, что она была.

Д.: Она говорит, что… Она рассказывает целую, можно сказать, картину, как она услышала крик и что вот стала метаться в квартире. «Мне, — говорит, — казалось, что прошло какое-то время, но, очевидно, это было всего несколько секунд, потому что когда я открыла дверь, то Маяковский лежат на полу, а в комнате еще был дым от выстрела»[1234]. Она… он ей дал денег… Последние его слова были: «У тебя есть деньги? На тебе двадцать рублей»[1235].

Ш.: Теперь так: нужно выстрелить из браунинга в комнате и посмотреть, даст ли это дым.

Д.: Ну, теперь, наверное, другая…

Ш.: Можно взять старый. У меня нет представления, что браунинг дает дым. Это немножко из детективного рассказа. А воспоминания она писала с Ардовым.

Д.: Да, это в варианте 38-го года. Мне она рассказала в четыре раза больше в общей сложности[1236].

Ш.: Надо было бы знать, что у нее… что она записала, когда приехала милиция, когда НКВД приехал.

Д.: Протокол снимал не НКВД, а просто милицейский[1237]. Настолько этому не придавали значение… Может, вам подставить?..

Ш.: Ничего, ничего. Значит так. Вот что было у Маяковского? Я думаю, такая история. В целом он был разочарован в жизни, в ходе жизни, а… об «амортизации тела и души»…[1238]

Д.: «Сердца и души».

Ш.:

«Сердца и души». Но эти «тело и душа», потому что это тело страшно старилось, он поссорился незадолго до этого с портным.

Д.: С кем?

Ш.: С портным, который ему сказал, что вам надо делать гимнастику, у вас образуется…

Д.: Брюшко.

Ш.: …брюшко.

Д.: Женщина мажется.Мужчина по Мюллеру мельницей машется.Но поздно.Морщинами множится кожица.Любовь поцветет,поцветет —и скукожится[1239].

Ш.: Теперь, я думаю, это было… Я не знаю, почему он умер. Я не знаю. Потому что, вот так, как рассказывают… Дело с Яковлевой… ушло, Лили нет. С Полонской он хочет как-то жить дальше.

Д.: А она не хочет.

Ш.: Она не хочет.

Д.:

Она хочет работать в театре. Он ей ставит ультиматум: уходи из театра немедленно и больше туда не возвращайся. Вот ей надо идти на репетиции, сейчас, сию минуту, он говорит: «Нет, не ходи, оставайся в моей комнате и будешь моей женой»[1240].

Ш.: Тут надо проверить, когда бывает там репетиция.

Д.: Это идея. Ну что ж, в одиннадцать часов утра репетиция во МХАТе — это вполне…

Ш.: Понимаете, это надо проверить. У меня впечатление, что это липа. Я не знаю…

Д.: Ну а в каком смысле и в чем? И какие вы чувствуете признаки. И как раз в связи с тем, что вы говорили о «Во весь голос», вы говорили, что он разочаровался в ходе жизни. Мне тоже так кажется.

Ш.: У меня такое впечатление. У меня такое впечатление, вот когда я его видел, когда он проходил — ужасно, ужасно разочарованный человек.

Д.: Вообще-то представить его себе два года спустя в нашей действительности, не говоря уже о 37‐м годе, по-моему, просто невозможно.

Ш.: Да. Видите, у меня был такой случай, что я встретился перед… незадолго до Володиной смерти с Малкиным, Борисом Малкиным, который был нашим приятелем, тоже был у него роман с Лилей, ну и он почему-то меня вызвал к себе. Он был в районном комитете, где-то на улице… недалеко от Смоленского рынка, около здания теперешнего министерства[1241], дом выходил, одноэтажный особняк, первый на той стороне.

Д.: На той же стороне?

Ш.: Да.

Д.: Ах, райком?

Ш.: Райком.

Д.: Это был особняк Морозова. Он и сейчас стоит. Это Киевский районный комитет большевиков, начиная с 17-го года[1242].