Собрание сочинений. Том 3

Я улетаю далекои где-то в небе тонко таю.Я улетаю нелегко,но не грущу, что улетаю.Так ударяется волнао берег с гулом долгим-долгим,и удаляется она,когда считает это долгом.Я над сумятицею чувств,над миром ссорящимся, нервным.

Лечу. Или, верней, лечусьот всех земных болезней небом.Но вижу зрением другим,как продают и продаютсяи как над самым дорогим,боясь расплакаться, смеются.Он проплывает подо мной,неся в себе могилы чьи-то,помятый жизнью шар земной,и просит всем собой защиты.

Он кровью собственной намок.Он полон болью сокровенной.Он словно сжатое в комокстраданье в горле у вселенной.Повсюду базы возвели,повсюду армии, границы,и столько грязи развелина нем, что он себя стыдится.На нем окурки и плевкивсех подлецов любой окраски,

но в мглистых шахтах горнякиего похлопывают братски.На нем, беснуясь, как хлысты,кричат воинственно, утробно,но по нему ступаешь тына каблучках своих так добро!Вращайся, гордый шар земной,и никогда не прекращайся!Прошу о милости одной —со мной подольше не прощайся.

Тобой я стану, шар земной,и, словно доброе знаменье,услышу я, как надо мнойшумят иные поколенья.И я, для них сокрыт в тени,ростками выход к небу шаря,гордиться буду, что ониидут по мне – земному шару.22 октября 1961, Гавана

Архивы кубинской кинохроники

М. Калатозову