Собрание стихотворений и поэм

Иди в объятия мои, Чтоб снег летел, как цвет черешен. Великий грех не знать любви, Ведь только любящий безгрешен.

Дороги нету нам назад, Теперь и вправду мы едины. И шепчут «ай лаззат» вершины, И небо вторит: – Ай лаззат!

Мы в недоступной вышине, И окружают нас, не старясь, И восхищение, и зависть, И звезды, словно при луне.

Значимей прежнего стократ Простое делается слово. Ты шепчешь: – Ай лаззат! – И снова Тебе я вторю: – Ай лаззат!

ЛЮБИМЫХ ЖЕНЩИН ИМЕНА

Встревожены земные шири, Но знаю способ я один, Как укротить в подлунном мире Воинственность его мужчин.

Когда б мне власть была дана, Вершинам всем, являя разум, Я даровал бы в мире разом Любимых женщин имена.

Чтоб опустились руки вдруг Пред картою у бомбардира, Пусть лучшей половины мира Глаголют имена вокруг.

Когда б мне власть была дана, Неся ответственность пред веком, Я матерей бы имена Присвоил пограничным рекам.

Еще дух рыцарства в чести, И, может, власть его опеки Переступить такие реки Удержит воинов в пути.

В честь просветления очей, Издав указ антивоенный, Назвал бы звезды во вселенной Я именами дочерей.

И сразу бы на небе мира Не стало б в далях грозовых Ни одного ориентира Для самолетов боевых.

И, обретя покой, планета Жила бы, радости полна… Звучат всегда в душе поэта Любимых женщин имена.

ПЛЕНИТЕЛЬНЫХ ЖЕНЩИН И ХРАБРЫХ МУЖЧИН…

Наверное, поздно близ белых вершин Явился я в мир, чьи распахнуты шири: Пленительных женщин и храбрых мужчин Уже не пришлось мне застать в этом мире.

Я рано, наверно, над бездной годин Под желтой луною седлал иноходца, Пленительных женщин и храбрых мужчин Увидеть не мне, а другим доведется.

А может, мой предок – вожатый дружин Завидует мне, что, далекий раздору, Пленительных женщин и храбрых мужчин Я больше встречаю, чем он в свою пору.

И, может, грядущего времени сын Тому позавидует, что под луною Знавал я немало друживших со мною Пленительных женщин и храбрых мужчин.

ИСТОРИЯ БОЛЕЗНИ

К. Кулиеву

Насупилась вечерняя пора, Окрестность погружается в прохладу. И, уходя с больничного двора, Лучи перелезают за ограду.

И вижу сквозь оконный переплет Я леса темно-синюю подкову И девочку, которая корову В привычном одиночестве пасет.

Мне кажется, она отрешена От гулкого движения дороги, И стаи птиц, кружащейся в тревоге, И моего печального окна.

Лиловой дымкой даль заволокло, И к сердцу я не чувствую доверья: Оно стучит в теснине подреберья, Как будто бы кувалда, тяжело.

Выслушивает доктор этот стук, И, словно путь переграждая к бездне, Он день за днем в истории болезни Подробно освещает мой недуг.

Плывет луна по темным небесам, Смежаю веки, и опять мне снится, Что вся планета – древняя больница, Служу в которой лекарем я сам.

И по веленью долга своего, Раздумья стих предпочитая одам, Пишу я человечества всего Историю болезней год за годом.

Я – лекарь. Я лукавить не могу, Не в силах это сделать я, поверьте. Иначе буду пред вдовой в долгу, Когда больного не спасу от смерти.

Иначе ваших ран не исцелю И не верну к работе ваши руки, А я вас так отчаянно люблю, Что лучше сам приемлю ваши муки.

И, наделенный совестью врача, Я думаю о вас – не оттого ли Исходит сердце у меня от боли, Как будто рана, вновь кровоточа?

ЭЙ, МУЖЧИНЫ…

Эй, мужчины, вам к лицу ли Разжигать, друзья мои, В древнекаменном ауле Петушиные бои?

И безумен ваш обычай: Шумной, спорящей гурьбой Наблюдать, ликуя, бычий, Завсегда кровавый бой.

Эй, мужчины, вы и сами, Рассудительно лихи, Не должны под небесами Бой вести, как петухи!

Стародавнею порою, Раны чести бередя, Дрались горцы под горою, С черных бурок не сходя.

Эй, мужчины, вам завещан Долг высокий, чтобы вы Бой вели во славу женщин, Не склоняя головы.

Эй, мужчины, не в разладе, А коль драться, то в бою, Защищая жизни ради Землю отчую свою.

Я и сам, где высь крылата, У гнездовия дождя, Бой веду за все, что свято, С черной бурки не сходя.

ДВЕ ЖЕНЩИНЫ

Все было неладно у нас до тех пор, Пока эта женщина не появилась. Советам ее отдались мы на милость, И в доме утих между нами раздор. Присев к очагу, миротворица пела О краткости жизни кому-то в укор.

Все было у нас хорошо до тех пор, Пока не уехала женщина эта. И словно внезапно окончилось лето, И стужей отпето повеяло с гор, И снегом тропу замело между нами, И скрылась луна, хоть светила вечор.

Все было у нас хорошо до тех пор, Покуда разлучница не появилась. И вдруг все смешалось, все переменилось, И ты от печали потупила взор. А гостья смеялась, раздор разжигая, Как будто солому бросая в костер.

Все было неладно у нас до тех пор, Пока не уехала женщина эта. И вдруг мы решили в объятьях рассвета, Что наша размолвка – нелепица, вздор. Над белой вершиною солнце вставало, Был в красных тюльпанах альпийский ковер.

СПРАШИВАЛА ЛЮБОВЬ

– Чем ты, как солнцем, полна, голова? – Мыслями о тебе. – Губы, какие вам любы слова? – Венчанные тобой.

– Очи, чем вы очарованы так? – Ликом твоим, Любовь! – Кровь, чей несешь ты потомственный знак? – Страсти твоих рабов.

– Уши, что слаще вам доброй молвы? – Исповеди твои. – Руки, что делать желаете вы? – Вновь обнимать тебя.