Я несу к тебе упреков лед, Я как дождь, что за горой идет: Поначалу снегом он бывает, Но, покуда падает с высот, До земли не долетая, тает.
Я иду, как шел уже сто раз, Думаю свою излить я душу, Но немею: слезы, что сейчас Так легко с твоих стекают глаз, Не тебя – меня слепят и душат.
Я бегу к тебе и впопыхах Что-то важное сказать пытаюсь, Но напрасно все: в твоих глазах, Как в больших искусственных морях, Молча я тону и задыхаюсь.
Я лишаюсь сил, и лишь тогда Ты мне круг спасательный бросаешь. И опять беда мне не беда. Снова жду я твоего суда, Ты по-царски жизнь мне возвращаешь.
Три раза падал и ломал я ноги. Сперва ненастье подвело меня, Потом – ухабы на моей дороге, А в третий раз – горячий нрав коня.
Сперва был дождь и град, а после иней, Потом был путь размыт, как на беду, Потом, бог весть уж по какой причине, Ты не пришла, а я все жду и жду!
И так всю жизнь надеюсь, жду напрасно, И вот теперь, уже на склоне лет, Дорога хороша, и небо ясно, И конь мой смирен, а тебя все нет.
А ЧТО ПОТОМ?
«Скажи, чудак, мечтаешь ты о чем?» «Красавицу хочу обнять я тонкую!» «Бери красавицу, а что потом?» «Потом хочу сыграть я свадьбу звонкую!» «Но свадьба сыграна, построен дом. А что потом?» «Хочу детишек вырастить!» «Детишки вырастут, а что потом?» «Потом я счастья им хочу и милости!» «Вот счастья свет твой озаряет кров, Ну а потом, какой ты хочешь малости?» «Невест сыночкам, дочкам – женихов! Внучат и внучек – утешенья старости». «Ну все сбылось, и внуков полон дом, А что потом?» «Наверное, разлука, Но если вечно думать: «Что потом?» – У нас не будет ни детей, ни внуков!»
Как при тебе, отец, хитросплетенья Покрыли мир и зло вершит свой путь, Берет неправда землю в окруженье, Несправедливость не дает вздохнуть!
Зачем весь век свой, с подлостью сражаясь, Искал ты сокровенные слова? Она ко мне приходит, похваляясь: «Нет твоего отца, а я жива!»
Она, как в дни былые, многолица И, каждый раз избрав лицо одно, Бесцеремонно к людям в дверь стучится, Закроют дверь – она глядит в окно!
Орленка порождает лишь орлица, Лишь ворон может ворона родить. Скажи, отец, не лучше ли смириться, В борьбе неравной руки опустить?
И слышится мне голос в отдаленье: «Ты рук своих не опускай, сынок, В борьбе нельзя бояться пораженья. Орел, родить я ворона не мог!»
ЕСТЬ ГЛАЗА У ЦВЕТОВ
С целым миром спорить я готов, Я готов поклясться головою В том, что есть глаза у всех цветов И они глядят на нас с тобою.
Помню, как-то я, в былые дни, Рвал цветы для милой на поляне, И глядели на меня они, Как бы говоря: «Она обманет».
Я напрасно ждал, и звал я зря, Бросил я цветы, они лежали, Как бы глядя вдаль и говоря: «Не виновны мы в твоей печали!»
В час раздумий наших и тревог, В горький час беды и неудачи, Видел я: цветы, как люди, плачут И росу роняют на песок.
Мы уходим, и в прощальный час, Провожая из родного края, Разные цветы глядят на нас, Нам вослед головками кивая.
Осенью, когда сады грустны, Листья на ветвях желты и падки, Вспоминая дни своей весны, Глядя вдаль, цветы грустят на грядке.
Кто не верит, всех зову я в сад, Видите: моргая еле-еле, На людей доверчиво глядят Все цветы, как дети в колыбели.
В душу нам глядят цветы земли Добрым взглядом всех, кто с нами рядом, Или же потусторонним взглядом Тех друзей, что навсегда ушли.
УРОКИ ЖИЗНИ
Мне преподал отец вначале Уроки жизни, а потом Их мне сородичи давали И в одиночку и гуртом.
И не оставил без урока Враг, походивший на змею, Когда вкруг пальца он жестоко Обвел доверчивость мою,
Но указал отец дорогу И наказал не забывать, Что в мире много, слава богу, Людей светильникам под стать.
Поздней, когда у перевала Я в бездну не слетел едва, Мне путь-дорогу указала Ушибленная голова.
Как надо петь, меня сначала Учила мать, когда она Ночами колыбель качала И льнула к облаку луна.
И петь учила чистым тоном Струна чунгура, что в тоске Однажды лопнула со звоном, Меня ударив по щеке.
Желаний сто носил я и лелеял, Но их мне все труднее исполнять. Дорога с каждым часом тяжелее, И с каждым часом непосильней кладь.
Но я осуществил желанья чьи-то, И с плеч того, кто выбился из сил, Когда был молод, снял хурджин набитый И на свое плечо переложил.
Теперь я сдал, мне трет поклажа спину. Путь на вершину для меня тяжел. Бери мои нелегкие хурджины, Иди туда, куда я не дошел.
Не надо мне лекарств и докторов, И вы, чьи матери покуда живы, Не тратьте на меня сердечных слов, Казаться будет мне: они фальшивы.
Я не виню вас, не питаю зла, Но мне участье ваше не поможет: Покуда мать моя жива была, Я сострадать был не способен тоже.
Чем тех жалеть, кого уж нет в живых, Чем плакать соучастливо со мною, Щадите лучше матерей своих, От собственных невзгод, от бед чужих Оберегайте их любой ценою.
Я вас прошу: и ныне и всегда Вы матерей своих жалейте милых. Не то, поверьте мне, вас ждет беда, – Себя вы не простите до могилы.
А я вдруг задыхаюсь среди дня, Вдруг просыпаюсь с криком среди ночи. Мне чудится, что мать зовет меня. Мне кажется, я слышу крик: «Сыночек!»