Собрание стихотворений и поэм

И, продолжая, дело Сулеймана, Без устали трудился Эффенди, Так, словно он предчувствовал, как мало Ему на свете выпадет пути.

А перед ним, как талисман заветный, Висел чунгур старинный на стене, И главы знаменитого «Поэта» Уже были написаны вчерне.

Но вдруг война… Как тяжкая работа — Поездки репортерские на фронт. Последняя страничка из блокнота, Как будто заключительный аккорд.

Молчи чунгур… Тебя, оберегая, Не выпустят из отчего гнезда. А тот, кто вечно на переднем крае, Домой не возвратится никогда.

Вдова по мужу черный траур сносит, Касаясь скорбно лопнувшей струны. И в волосах ее густая проседь Останется, как метка, той войны.

II. Минули годы… Стал и я поэтом. И как-то раз осеннею порой В день именин друзья мои с букетом Ворвались в дом компанией хмельной.

И среди них Капиева Наталья Одна лишь оставалась в стороне, Застенчиво вздыхая, словно тайну Какую-то пришла доверить мне.

Она была оратором неважным, Но в этот миг, румяна и смела, Срывающимся голосом отважно Торжественную речь произнесла:

— Расул!.. Подарок славного ашуга Достался мне от мужа моего. И вместо поздравления прошу я Прими, как завещание, его.

Я взял чунгур дрожащими руками, Предательскую проглотив слезу. И бережно, как драгоценный камень, Держал перед собою на весу.

С тех пор в моей кунацкой над диваном С отцовскими вещами на стене Висит чунгур ашуга Сулеймана С пандуром и кинжалом наравне.

Когда я песню новую слагаю, Гляжу на них, не отрывая глаз, И чувствую, как музыка живая Незримой нитью связывает нас.

А если я внезапно петь устану, Пусть кто-нибудь подхватит мой мотив О безднах и вершинах Дагестана — Ориентирах нашего пути.

Пусть молодость заносчивая злее И саклю распродать спешит на слом, Забыв о том — что чем дрова древнее, Тем дольше в очаге хранят тепло.

Надпись на книге, подаренной Магомеду Омарову

Возьми-ка гитару, Омаров, Настрой-ка ее, Магомед. Ведь с ней, звонкострунной, недаром Ты дружен уже столько лет.

Пусть голос твой льется свободно В согласии с сердцем твоим, Могу его сколько угодно Я слушать – он всеми любим.

Пусть песня летит прямо в душу О страсти горячей в груди… Ее невозможно не слушать – Она, словно посох в пути.

Пусть песня твоя огневая Не даст сдаться в плен Шамилю, Пускай от тоски погибая, Как женщина шепчет: “люблю”…

И храброму Хаджи-Мурату Пускай оступиться не даст, Пусть мощным летит камнепадом Твой неподражаемый бас.

Пусть каменной станет стеною И пуле той путь преградит, Что пущена подлой рукою И в спину Махмуда летит.

Пускай он из Бетля Лауру, Прекрасную нашу Муи, Разбудит, как звуки пандура, Как в майском саду соловьи.

Омаров, возьми-ка гитару, Настрой-ка ее, Магомед. Ведь с ней, сладкозвучной, недаром Ты дружен уже столько лет.

Она и с землею, и с небом Язык может общий найти. Стать ветром, посыпаться снегом И горной айвой зацвести.

Свободно пусть музыка льется В согласии с голосом вновь. Так пой же, пока нам поется Про нашу земную любовь!

И чашу вином наполняя, Ее осуши ты до дна, Чтоб песня твоя огневая Хмелела с тобой от вина.

Аллахом простится, быть может, Тебе эта тайная страсть. Но петь без нее невозможно Так искренно, трепетно, всласть.

Пускай все на свете кинжалы Твой голос сейчас примирит. Пусть щедрыми сделает жадных Игры зажигательный ритм.

Как будто бескрылая птица, Душа без мелодии, друг. Не дай ты ей остановиться, Продолжи скорее игру.

Ведь край наш для радостных песен Когда-то был создан Творцом, Без них он невзрачен и пресен, Как будто без соли яйцо.

Как будто гора, без вершины, Как будто очаг без огня… Как будто семья без мужчины, Как будто джигит без коня.

Играй, Магомед, до упаду И пой, чтоб под песню твою Все мертвые встали из ада И ангелы пели в раю.

Надпись на книге, подаренной Хизгилу Авшалумову

– Хизгил, поедем в Персию, мой друг, Ведь там поймут тебя без перевода. – Где я родился, там я и умру, – Ответил мне на это друг мой гордо.

Потом добавил, что милей всех стран, Которые на свете существуют Ему его родимый Дагестан, Что он не примет родину другую.

Из этих мест пошел он на войну, Сюда вернулся он после Победы. Он воевал отважно за страну И разделил с ней радости и беды.

– Хизгил, в Израиль, поезжай со мной, Ведь там понятны всем твои молитвы. – Обетованною моей землей Стал Дагестан – очаг мой и обитель.

Потом добавил, что судьба его С родной навеки связана землею И в жизни нет дороже ничего, Чем эти горы, полные покоя.

– Хизгил, дай руку мне, товарищ мой, Дербент – нам Рим, Гуниб для нас – Монако. Нарынкала – Акрополь золотой, Где светит нам история из мрака.

Таких преданий нет в краях чужих, А если есть, то мне не тронут душу Они, Хизгил, сильнее слов твоих, Которые готов я вечно слушать.

***

Лев, лежа в логове, дичь не убьет. Трусу булатная сталь не нужна. Ряской зловонной вода зарастет, Если стоит без движенья она.

***

Я не старик еще, но все же Болезни мучают порой… Когда звонок звенит в прихожей, Мне кажется — Пришли за мной.

Все реже любит оставаться Наедине со мною век. Все резче дальний гул оваций Летит на голову, как снег.