Собрание стихотворений и поэм

И, улыбаясь, скажет обо мне Правдивая красавица аула: – Я нынче ночью нашего Расула Среди поэтов видела во сне.

ГАДАЛКА

Девять камушков гадалка Разложила предо мной. Дом, дорога, перепалка, Небо с бледною луной.

Бездна, венчанная тучей, У горы во шрамах грудь. Выпал жребий мне не лучший, Но с дороги не свернуть.

Я пера коснулся рано, И радела в облаках Мне осилить зов шайтана Мама с четками в руках.

Но велик соблазн проклятый, И казаться стало мне, Что, земной любви глашатай, Я летаю, как во сне.

Не рассказывай, гадалка, Как я жил себе во зло, Иль тебе меня не жалко? Не изменишь, что прошло.

Пред тобой ясней июля Тайна завтрашнего дня. Радость, слезы или пуля – Что, гадалка, ждет меня?

Все приемлю я, что будет, С Дагестаном в голове. И меня пусть небо судит По стихам, не по молве.

*

Воплощена в трех женщин жизнь моя, В одну из них влюблен безумно я, Да вот беда: прекрасная, она Со мною равнодушно холодна.

А женщина другая прямиком Ко мне бежит по снегу босиком, Но не мила она мне, не мила И никогда желанной не была.

А третья – незнакомка – шепчет мне: – Забудь тех двух и в яви, и во сне, Со мной познаешь рай наверняка, Смотри, как я красива и легка.

И сладостно и страшно. Кто она? Стоит за ней Аллах иль сатана?

*

Может, джинны спятили с ума, Иль себе природа изменила? Господи, когда же это было, Чтоб июль завьюжила зима?

И с тревогой в сизой вышине Говорю сосне вечнозеленой: – Знак благой подай душе влюбленной, Не сдаваясь белой пелене.

Возносясь над бешеным потоком, Ты скажи, свеча Кавказских гор, Почему раздорам и порокам Предаются люди до сих пор?..

На скалу холодную я руки Положил в летучих облаках И молю в отчаянье и муке: – Дай терпенье разуму, Аллах!

Видишь сам, что многое понять я Не могу в отеческой стране. Удержав от гнева и проклятья, В исцеленье ран содействуй мне.

Тут и там стреляют непрестанно, К злобному привыкнув языку. Разве мало нам Афганистана, Вильнюса, Тбилиси и Баку?

*

Прости меня, женщина, – грешен, – За то, что, подобный костру, Порою у белых черешен Я льнул не к тебе, а к перу.

От прошлого не отрекаюсь, В свидетели небо беру. Порою, о женщина, – каюсь, – Я льнул не к тебе, а к перу.

Свиданья любовного время, Ах, как же я был бестолков, Тщеславно менявший на стремя, Мне поданное с облаков.

Но было нередко иначе, И память о том я храню, Как в жертву любовной удаче Стихи предавались огню.

И женщинами преуменьшен Грехов моих был бы табун, Когда б из объятия женщин Не рвался в объятья трибун.

Во всех прегрешениях каюсь И счастлив под звездным шатром Льнуть к женщинам, годам на зависть, И не расставаться с пером.

*

Любил я женщин разного завета, И не кори за это страсть мою. Одна из жен была у Магомета Еврейка, обретенная в бою.

Уже Шамиль был венчан сединой, Когда он, брачным не томясь заветом, Армянку Анну объявил женой И дал ей имя Шуайнат при этом.

И для любви от сотворенья света Бог сделал женщин нации одной. В том самолично в молодые лета Не раз я убеждался под луной.

И, грешником прослывший неспроста, Я женщин обнимал и в дни поста.

Переводы Владимира Коркина

Патимат

Жизнь прожита. Былого не вернуть. А все ж вглядеться в то былое Нам Бог велит. О Патимат, наш путь Предсказан был единою судьбою.

Казниться лицемерно хуже лжи. Списать грехи на юность — грех умножить. Пускай прилюдно каются ханжи. Не пощажу себя наедине с тобой, о Боже!

Как я устал… Какой в душе разброд! Мой смех вчерашний обернулся плачем. Вокруг глаза взыскующих сирот… Зачем свой взор от взора их я прячу?

Не думал, что за все расплата ждет: За суету, за глупые раздоры? Сам виноват. Как тяжек жизни гнет… Как высоки и благородны горы!

*

Мне жаль, что, как отец, я не владею Божественным Корана языком. Отец, тебя я на Коран беднее, Хоть средь людей не числюсь бедняком.

Муллою с детства не был я обучен Молитвам предков. Не моя вина. Зато иные я познал созвучья. Иные имена и письмена.

Великий Пушкин. “Чудное мгновенье!..” “Я вас люблю…” Я, как в бреду, шептал. В тот миг к его живому вдохновенью, Как к роднику, губами припадал.

Прости, отец, что я сказать посмею: “Как жаль, что ты не повстречался с ним! Грущу, что ты на Пушкина беднее. О, как бы он тобою был любим!”

Мне зависть незнакома. Но, пожалуй, Прав, утверждая это, не совсем: Признаться, тоже завидно бывало, Когда, увы, я был, как камень, нем.

Когда? О, часто! Гостем безъязыким По свету шляться много довелось. Но в мире есть один язык великий — Поэзия! Ты с ним — желанный гость.

Понятен он и юноше и старцу, Когда Любовь поет, забыв про все. Шекспир, Петрарка, Гёте… Мне, аварцу, Ты новым братом стал, мудрец Басё.

Поэзия — Любовь. Иной причины Искать гармоний, верь, в природе нет. Незримо сходит Бог в тот час с вершины, Когда Он слышит, что поет Поэт…

Но стережет нас светопреставленье — Зубовный скрежет, дикий вой и рык. На мир упало умопомраченье: Язык войной поднялся на язык.

Вражду смирить ничто теперь не в силах. Бог удалился, оскорбленный, прочь. А ты, Поэт? Удел твой — на могилах Рыдать без слов, не зная чем помочь.