Сочинения в четырех томах. Том 2

— Доброе утро, — поздоровался я.

Он протянул мне руку. Его пожатие было твердым и коротким.

— А Ларри? — спросил он.

— Уехал. Я Мет Шор.

— Чудесно, — равнодушно ответил он. Себя он не назвал, считая, что в этом нет необходимости. Я подумал, как нелегко, должно быть, в положении Коллина Росса оставаться самим собой, обыкновенным человеком. Он ничем не подчеркивал свою известность, как делают иные знаменитости, а по его скромному костюму я понял, что он поступает так вполне обдуманно.

— Боюсь, мы опаздываем, — заметил он. — Придется поднажать.

— Постараюсь…

Полет в северном направлении прошел нормально. Я посадил машину в Хейдоке на травяную полосу, обозначенную в центре ипподрома, и по указанию майора подрулил почти к самому ограждению, ярдах в ста от трибун. Пассажиры выбрались из самолета.

Майор Тайдермен нервно потрогал себя за усы.

— Последний заезд в четыре тридцать, — сказал он. — После этого нужно будет выпить. Вылет назначим на пять пятнадцать. Вас устраивает?

— Да, майор.

— Утверждается.

— Не тратьте. деньги на заезд в три тридцать, дружище, — посоветовал мне Кенни. Услышав слова Бейста, Гольденберг мгновенно побагровел и уже замахнулся, намереваясь ударить жокея, но его остановил резкий окрик Вилларс:

— Да перестаньте же, идиот!

Гольденберг от изумления раскрыл рот, рука его медленно опустилась.

У меня появился некоторый интерес к тому, что произойдет в три тридцать и, возможно, поможет скоротать время. Я тщательно закрыл дверцы багажных отделений и навел порядок в самолете. Энни Вилларс курила тонкие коричневые сигары. Гольденберг принимал таблетки для пищеварения, каждая в отдельной бумажке, а Тайдермен оставил на кресле «Спортивную жизнь».

Пока я прибирал в салоне, приземлились еще два самолета — четырехместная «Цессна» с высоко расположенными крыльями и шестиместный двухмоторный «Ацтек». Из самолета вывалились несколько человек и через трек бросились к паддоку[4]. Вслед за ними направились трое или четверо более крупных и степенных пассажиров, увешанных биноклями и сумками, набитыми, как я узнал потом, принадлежностями жокейских костюмов. Позже всех и уже совсем неторопливо из каждого самолета вышло по человеку, одетому почти так же, как я, — в черных брюках и белых сорочках с аккуратными темными галстуками. Не желая показаться необщительным, я выждал некоторое время и не спеша подошел к ним. Они с безразличным видом повернулись ко мне.

— Алло! — сдержанно поздоровался я. — Чудесный денек!

— Возможно, — отозвался один из них.

Они продолжали холодно меня рассматривать. Они курили, но ни один из них не предложил мне сигарету. Я привык к подобному обращению, отвернулся и стал читать написанные на машинах названия фирм, на которые они работали. Впрочем, на хвостовой части обоих самолетов была обозначена одна и та же фирма: «Полиплейн».

«До чего же это печально! — размышлял я. — Они видят во мне личного врага…» И все же я снова попытался заговорить с ними:

— Издалека держите путь?

Они продолжали молча сверлить меня взглядами. Я давно уже понял, что это кто-то выдумал, будто есть у нас крепкое, дружное братство пилотов, что в действительности они способны так же скверно относиться друг к другу, как и все остальные. Я вернулся к своему самолету.

Плохое настроение уже давно стало у меня хроническим. Новая работа вселяет в человека новые надежды, поднимает настроение, но действительность снова и снова разбивает его мечты. С тех пор как я, полный радужных надежд, начал учиться летать, это была моя шестая работа и четвертая после того, как надежды рассеялись, словно дым. Сменив самолет для химической обработки посевов на воздушное такси, я думал, что наконец-то нашел занятие по душе. Да, оно оказалось интереснее, но я обманывал себя, надеясь избавиться от склок и неприятностей.

По фюзеляжу кто-то постучал, потом послышались шаги по крылу. Слегка приоткрытая дверь с силой распахнулась, и я увидел стройную темноволосую девушку в больших солнцезащитных очках, синем льняном платье и высоких белых сапожках. Выглядела она потрясающе, и день вдруг показался мне удивительно хорошим.

— Ну и дрянь же ты все-таки! — воскликнула она.

Глава 2

— О, о!.. Да тут кто-то другой! — спохватилась она, сняла очки и положила в белую сумку, висевшую у нее на плече.

— Ничего, ничего!

— А где же Ларри?

— Улетел в Турцию.

— Я забыла сумку с сотней фунтов в этом самолете три недели назад, когда мы летели в Донкастер. Ларри не раз обещал вернуть ее в следующем рейсе на скачки или передать через Коллина, и все три недели забывал.

— Коллин… Коллин Росс?

Девушка рассеянно кивнула.

— Он ваш муж?

Она с удивлением посмотрела на меня и рассмеялась.

— Бог мой, нет! Брат. Он тогда дал мне эти сто фунтов. Один владелец лошадей сделал ему хороший подарок денежками — он и отсчитал мне оплатить счет за обучение летному делу.

Я с интересом взглянул на нее.

— Ну, и чему-то вы уже научились?

— Права пилота я получила, но продолжала обучение пилотированию по приборам, осваивала радионавигацию и всякую такую музыку. Я уже налетала девяносто пять часов — правда, за четыре года.